Под каблуком у синего ботинка

– Так и сидел бы молча, – усмехнулась сестра.

– Аня! О чем ты говоришь! Молчаливый человек для них не иначе как агент ЦРУ, – отмахнулся братец, шагая прямиком на кухню. – Слушай, налей кофейку, а то во рту все пересохло. Да, и скажи своему суженому, чтобы в ванне не прятался, мне надо бы руки помыть.

Анна зарделась и опустила глаза.

– Ну ты прямо как наша матушка – зятя за версту чуешь.

– А и чуять нечего – что я, его боты не знаю! Вов, выходи, хорош прятаться!

Из ванны действительно показался взъерошенный Володя.

– Все никак не можем отважиться сказать Клавдии Сидоровне, что решили сойтись. Я Ане говорю, а она – «еще не время»! Вот и прячемся то в ванной, то в шкафу.

– Так это ты, что ли, духом заделался? Мне уже Лиля все уши прожужжала – надо сходить к Ане на сеанс, выспросить, не грозит ли нам разорение! Я уж ей популярно объяснял, что непременно грозит, потому как она новые тряпки скупает прямо по десять килограммов в час. Не верит. Ты б подрабатывал этим, что ли… – отхлебывал из чашечки кофе Данила. – Ань, я смотрю, у мамы какое-то дело с отцом. Что им опять в голову залетело, ты не в курсе?

Анна глубоко вздохнула и взглянула на мужа.

– Ну как же не в курсе, в курсе. Понимаешь, залезли они в какое-то болото, им бы бежать оттуда со всех ног, да разве их выудишь…

– Ну ты, сеструха, даешь! А что же теперь, старикам погибать в этой трясине?! – взвинтился братец. – Придумай что-нибудь!

– Да мы уже и так придумывали, да только Клавдия Сидоровна ведь ни за что начатое не бросит! – опечалился Володя. – Правда, она просила у Ани помощи, но я так думаю, это лишь для более близкого знакомства с этим Пузырем Джо – с Жорой. А мне этот вариант, сам понимаешь, не улыбается.

Аня какое-то время молчала, слушая мужские разговоры, потом усмехнулась.

– Ладно, не переживайте. Я придумала – дам родителям кое-какую безопасную наводочку. Пусть пока с этим разбираются, а там, глядишь, и с другим прояснится. Давайте лучше думать, как нашей матушке моего супруга приподнести.

– Ой, да что тут думать! – отмахнулся Данила. – Ты, Анют, будто не знаешь – нашей маме нужен герой! Чтобы шашка наголо, чтобы за женщину под пули, а за любимую тещу – под танк. Вот и расскажите уважаемой Клавдии Сидоровне красивую легенду – мол, ты, Анюта, шла ночью одна…

– Что это я одна по ночам рыскать буду? Я все ж таки как-никак, а порядочная женщина! – обиделась сестра.

– Да ради бога, кто тебя твоей порядочности лишает? Ты, например, по служебным делам шествовала.

– Ну?

– А на тебя напали! И тут откуда ни возьмись – Вовчик!

– Вот радость-то! – не удержался зять.

– Ну а дальше уж сами додумаете – скольких ты там на месте уложил, спасая любимую супругу, – подвел итог Данила и запихал в рот булочку с маком.

Аня неуверенно покачала головой.

– По-моему, сомнительная затея.

– Да ну, чего сомнительная? Клавдия Сидоровна просто млеет, если пахнет криминалом. Можно попробовать. Завтра и сообщи. Только кое-какие детали надо продумать, а то мне уже прятаться ну настолько надоело! Целую неделю в шкафу дрожу, как моль какая-то.

На том и порешили. Теперь надо было только выбрать время, чтобы сообщить матери о «дерзком» нападении.

Вернувшись домой от «воскресшей» Осиповой, Клавдия Сидоровна первым делом позвонила Агафье Эдуардовне.

– Агафья Эдуардовна, я вам приятную новость спешу сообщить – ваша-то Осипова Татьяна жива-здорова! Представляете, она, оказывается, у вас какие-то долги отрабатывала, так вот решила, что больше ей не под силу быть крепостной крестьянкой, и захотела стать золотой рыбкой.

– Я примерно так себе и представляла. Вы меня не сильно удивили, но все равно, большое спасибо, – спокойно отреагировала Агафья Эдуардовна и вежливо попрощалась.

Дома Клавдия поужинала и совсем уж было собралась рассказать супругу, как ее тревожит вся эта запутанность, но обратила внимание на поразительную в доме тишину. Она заглянула в комнату – Акакий корпел над тетрадным листком, закатывал глаза к потолку и медленно доедал ручку. Акакий писал письмо. Клавдия знала – раз в месяц ее муж обязательно строчил письменные отчеты родительнице, и тревожить его в эти часы не следовало. Однако некоторая корректировка была просто необходима.

– Дай-ка, – бесцеремонно выхватила из его рук жена опус и скривилась. – Кака! Ну что ты пишешь! «Мамочка! Мы отметили тридцать лет, что я отбыл с Клавдией!» Лучше бы уж сразу написал – отсидел! А здесь что?! «Мне живется хорошо, Клава обещала купить мне новые носки, а старые с заплатками я выкину»! Это что за писанина Ваньки Жукова! А почему это ты не пишешь, что я уже и так на тебя потратилась – купила тебе сандалии и футболку?! А почему не пишешь, что у тебя новая «Волга»?! Ты что, хочешь, чтобы твоя матушка принеслась сюда тебе слезы утереть, а заодно и парочку носочков привезти? Вот назло теперь будешь ходить в штопаных!

– Клава! Я же еще не дописал!