Читаем Под каждой крышей свои мыши полностью

Маленький Алекс принадлежал к тому типу детей, который не мог играть сам по себе, поэтому он постояно приставал к взрослым, что буквально измочаливало Яну и Мартина. -- Давай пригласим к нам соседских детей поиграть с Алексом ,-- предложила Яна. Ответ Мартина ее буквально ошарашил: Понимаешь ли, теоретически я не против, но практически... Если соседский ребенок, играя в мячик, упадет и сломает ногу даже перед нашей дверью, его родители вполне могут подать на нас в суд, который заставит выплачивать им огромную компенсацию. Это доходит до абсурда! Если к кому-то в окно второго этажа залезет вор по приставной лестнице, а вылезая, свалится вниз вместе с лестницей и сломает ногу, то опять же, вор, наняв хорошего адвоката, может засудить обворованных им же людей. В этой стране работают законы, не то что в России... -- Да уж, не надо нам таких законов! - пробормотала Яна. -- Я очень ценю это время, когда Алекс так от нас зависим, ведь через несколько лет мы будем жить воспоминаниями. Знаешь, как подростки сторонятся родителей, порой их презирая и осуждая? А учитывая мой возраст и сердце, я не уверен даже что доживу до его университетского выпускного вечера... -- Типун тебе на язык! Ты наверняка меня переживешь, я это знаю! -- Нет, в этом ты не права...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман