Под кодовым названием «Эдельвейс»

– Удачное определение – «сокращение»! – сразу оживился Хейниш. Он был совсем не против того, чтобы покрасоваться перед очаровательной женщиной в роли стратега, пусть и кабинетного. – Я охотно объясню его тактическую суть. Но скажите сначала, чем вызван ваш вопрос?

– Мне показалось, вы говорите о наступлении на Кавказ, но фронтовые сводки…

– Ясно, – прервал ее Хейниш. – Я так и знал! Вы нашли несоответствие между моими словами и очевидными фактами? Так?

– Извините, но я действительно так подумала…

– Не надо извиняться, – снисходительно ответил Хейниш. – Здесь некоторые штабные головы утратили здравый смысл и ясный ум, а что же говорить о вашей, симпатичной, но не сведущей в стратегических тонкостях?

– Это правда, господин Хейниш…

– Знаю! И понимаю вашу тревогу.

– Почему, господин оберштурмбаннфюрер?

– Сейчас объясню. Учтите, фрейлейн, я мог бы ограничиться простым напоминанием о том, что на обеих вершинах седоголового Эльбруса все еще реют победоносные знамена рейха, символ операции «Эдельвейс».

– О! Как это поэтично звучит!

– Суть не в поэтичности, – отклонил комплимент Хейниш, хотя он был ему приятен. – Суть в слове «сокращение» и в тех последствиях, которые оно обусловливает. Но будет ли это интересно для вас?

– Что вы, господин Хейниш! Слушать вас – для меня наслаждение. У вас очень тонкий ум (не примите за лесть!), и я давно убедилась, что ваши суждения несравненно глубже тех, которые я слышу от других…

– Ну, если так, – удовлетворенно кивнул головой Хейниш, – тогда прошу чуточку внимания. Имеем три отправных пункта. Первый: внезапное наступление русских, которое перечеркнуло наши планы зимней кампании. Второй: нам нужно время на реорганизацию фронта. Третий: это необходимое время обеспечивает нам армия Паулюса, которая по приказу фюрера героически борется в окруженной «Крепости Сталинград». Понимаете? Пока сражается мощная армия Паулюса, они не могут развить свой тактический успех в стратегический. Опасно! – Хейниш поднял палец. – Если русские пойдут в наступление, Паулюс может ударить по ним! Теперь вам понятен смысл жертвенности солдат Паулюса? Они кладут головы на алтарь отечества ради нашей окончательной победы. Как повелел наш непоколебимый фюрер!

– Хайль! – возбужденно воскликнула Кристина.

Ее пылающие интересом глаза вконец раззадорили Хейниша:

– Хайль! А теперь вернемся к определению «сокращение линии фронта». Что оно дает? Собирает в один тугой кулак всю 1-ю армию. Мы отступаем, планомерно уничтожая железнодорожные пути! Не оставляем уцелевшим ни одного моста. Это постепенно создает для врага все большие трудности: пехота идет вперед, а тыловые части все более отстают. Возникают длительные перебои в боеснабжении, не хватает питания. Постепенно мы вынудим русскую пехоту, если она будет продолжать наступление, остаться без танков и артиллерии. Уже сейчас мы имеем перевес в воздухе. Что же остается у врага? Только конница, которая в современных условиях войны не играет решающей роли, она слишком уязвима для современного оружия. Вывод: наступление русских истощится само собой.

Хейниш отечески наклонился к Кристине. Он и сам был захвачен воображаемой картиной:

– Мы снова соберем полумиллионную армию фон Клейста в компактный, бронированный таран, который летом проломит кавказский вал. Мы не уходим с Кавказа. Мы собираем силы на новом рубеже, который будет служить плацдармом для наступления. Там, на этом рубеже, – Хейниш махнул рукой куда-то на запад, – уже сейчас начато сооружение могучей, глубоко эшелонированной позиции. Там, в безопасности, мы отточим наш сокрушающий меч. С большевизмом на Кавказе будет покончено навсегда!

– Вы меня совершенно успокоили, – скромно сказала Кристина. – Я сердечно благодарна вам! Теперь меня не испугает никакая болтовня паникеров. Я знаю: враг будет разбит, победа будет за нами.

А сама вся напряглась, уже составляя мысленно короткие, лишенные эмоции строки шифровки:

«Немцы не имеют намерения оставлять предгорья Кавказа. Чтобы остановить наступление, начали сооружение глубокоэшелонированной оборонной позиции. Местонахождение ее не знаю. Оттуда планируют начать летом новое наступление на Кавказ».

– Резонно, фрейлейн! – посерьезнел Хейниш. – Чего требует фюрер от нас? Преданности, стойкости в противоборстве с врагом, самопожертвования во имя рейха. Чтобы окончательно вас успокоить, скажу вам вот еще что. Запомните: все, что произойдет завтра, послезавтра и еще через несколько дней, воспринимайте как такое, что произошло вчера и минуло. События наступающих дней вы уже сегодня можете вычеркнуть из актива новостей.

– Наше ближайшее будущее – это вчерашний день? – засмеялась Кристина.

– Именно так, фрейлейн, хотя и звучит парадоксально. Не правда ли?