Под кожей – только я

— Охотно верю, дружок. Даже до моей берлоги долетают разные слухи.

— Слухи?..

Старый советник пошамкал, наслаждаясь моментом.

— Поговаривают, что ты не намерен возвращаться к западным рубежам.

— Да, это так.

Правая бровь Вольфа, который по обыкновению держался чуть позади брата, слегка изогнулась. Безупречно выглаженный костюм сидел на нем без единой морщинки, на гладко выбритом лице застыло вежливое внимание. «Интересно, он вообще спит? Или просто встает на подзарядку, как робот-андроид?», — рассеянно подумал Лука, помешивая какао.

А вот на лице мессера, напротив, отчетливо читались следы бессонной ночи. Сорочка, видневшаяся под наспех накинутым шелковым халатом в ханьском стиле, выглядела мятой и несвежей. Он вальяжно опустился на плетеное кресло, которое тихо скрипнуло под весом его грузного тела.

— Дядюшка, я и так слишком долго воевал. Все, что я видел в последние десять лет — одна лишь нескончаемая, бесплодная, тягостная война.

— Мессер не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, — в голосе советника Юнга прозвучало что-то, похожее на сочувствие. — Война — это единственная обязанность, которую он не может возложить на кого-то другого.

— Знаю, знаю. Мы закрепили границы, но дальше на запад уже не продвинуться. Прибывают все новые волны беженцев, гонимых голодом, нищетой и болезнями, они — как саранча, прожорливая и неистребимая. Стоило солдатам с боем занять очередной городишко, как туда стягивались толпы бедствующих, как мухи на падаль. Просили милостыню, клянчили объедки, за брошенную монету готовы были драться в дорожной пыли. А ночью перерезали весь гарнизон.

— Кажется, ты забыл один из главных уроков мессера Манфреда Вагнера: нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнуть его разрушению. Всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы и старых порядков, которых не заставят забыть ни время, ни благодеяния новой власти. И здесь нельзя останавливаться на полумерах.

На мгновение возраст советника улетучился, и он снова стал серым волком. Прямая спина, холодные, не знающие жалости глаза. Голос был, как всегда, негромким и ровным, но твердым, как сталь.

— Да, это так. И чтобы усилить наши позиции, я заручился поддержкой сильного союзника.

— Клана Ли?

— Да. Я веду переговоры о поставке армии киборгов, которых называют Неспящими воинами. Каждый из них стоит сотни обычных солдат.

— Мессер Манфред всегда придерживался позиции: пусть союзническое войско призывает тот, кто не дорожит победой, ибо оно куда опаснее наемного. Не истинна победа, которая добыта чужим оружием. Чужие доспехи всегда либо слишком широкие, либо тесные, либо чересчур громоздкие.

— Нам не выстоять в одиночку.

— Но какова цена сделки?

— Ли заинтересованы в беспошлинном торговом пути через Северное море в течение десяти лет.

— Но это же обеспечивает львиную долю поступлений в казну Ганзы.

— Я убежден, что мы придем к разумному компромиссу, выгодному для обеих сторон.

— Компромисс — это взаимный проигрыш. Всегда.

— В сложившейся ситуации иного выбора нет. Я готов переплатить за армию Неспящих, чтобы она не оказалась по ту сторону границы.

Старый советник прикрыл глаза и несколько мгновений помолчал.

— Торговля с Чжунго была всегда. Но брак, Герхард?..

— Это не моя прихоть, а вынужденная мера. Клан Ли требует твердых гарантий нерушимости союза. Это знак большой чести.

— Конечно, но может, стоило все же… — в последней попытке отстоять свою точку зрения произнес советник Юнг с нарочитой мягкостью.

Терпение Герхарда лопнуло.

— Я принял жезл мессера! И не нуждаюсь в непрошеных советниках, — отрезал он ледяным тоном.

Юнг осекся и смерил его долгим взглядом. Лука громко отхлебнул большой глоток какао и, обжегшись, закашлялся, но в его сторону никто не повернулся.

— А ты изменился, Герхард.

Советник медленно отодвинул чашку травяного чая, к которому он даже не притронулся, отвесил ироничный поклон и дал знак камердинеру, чтобы тот выкатил его кресло из оранжереи. Повисло тягостное молчание.

— Герхард… — начал было Вольф.

— Ох, хоть ты, братец, обойдись на сей раз без обычных нравоучений и дай мне спокойно выпить чашку кофе.

— И все же. Не стоило так грубо. Юнг был нашим наставником с самого детства… И если бы не он…

— Но мы давно уже не дети, Вольф! Как мне требовать уважения и беспрекословного подчинения от магистратов и генералов, если я не добьюсь этого в собственной семье? Будь так любезен, донеси эту простую и, казалось бы, очевидную истину до старика. И проследи, чтобы его имени не было в списке приглашенных на свадебное торжество.

Вольф коротко кивнул, признавая не столько правоту, сколько власть брата.

Глава 15