Под кожей

Еда убывала, исчезая блюдо за блюдом, запахи ее слабели, сменяясь в спертом воздухе ароматами мужского пота и спиртного. Эта атмосфера почти с гарантией внушала Иссерли отвращение, однако сегодня ей удалось подняться выше его. На самом деле, она начала даже успокаиваться, понемногу понимая, что мужчины, которых она видит перед собой, — единственные, кому ей приходится противостоять. Унсера, с которым она побаивалась встретиться через считанные часы после постигшего ее позора, в столовой видно не было, а еды между тем оставалось все меньше. Отсутствовал и Хилис — впрочем, выставив на скамьи все им приготовленное, он всегда исчезал куда-то. Вот и хорошо, ее это устраивало.

Задним числом Иссерли понимала: не следовало позволять Хилису завлечь ее в кухню; он попытался сблизиться с ней и сблизиться чрезмерно, вел себя так, точно они ровня друг дружке. А она никому ровней не была, и чем быстрее Хилис это поймет, тем будет лучше для них обоих. Что же касается Унсера, он унизил ее, когда она была наиболее уязвимой, ублюдок. И за то, что он вот так вот воспользовался своей властью, Иссерли хотелось стереть его с лица планеты. Стало быть, и хорошо, что он не сунул сюда свою харю.

Обеденный перерыв заканчивался; кое-кто из мужчин уже покинул столовую, прочие вылизывали тарелки, высасывали из кувшинчиков последние капли спиртного. Облегчение, которое испытывала Иссерли по поводу отсутствия Унсера и Хилиса, начинало понемногу перерастать в любопытство — где они? В конце концов, она сообразила, что и тут, должно быть, дело не обошлось без иерархической лестницы и соответствующих привилегий. Унсер и Хилис стояли на ней ступенькой выше этих дюжих трудяг, набивавшегося в столовую людского сора. Скорее всего, они и питались вместе, в каком-то уютном гнездышке, и еда у них была, вне всяких сомнений, получше. Чем угощалась эта парочка? — интересно было бы узнать. Те увесистые упаковочные клети со съестными припасами, что доставлялись сюда ежемесячно грузовыми судами: и вправду ли содержали они лишь серсильду, муссанту и тому подобное или присутствовали в них и никому не ведомые яства, попробовать которые ей ни разу не довелось? И почему, спрашивается, «Корпорация Весса» сообщается с ней через Ессвиса — при том, что все здесь только на ней и держится? Мужчины с их мелкими играми в превосходство! Ну ничего, в самом скором времени она постарается покончить с этим вопиющим неравенством.

Иссерли намазала паштетом еще один кусок хлеба, наложила себе в миску зеленых овощей, которыми угощался Енсель. Решение принято: начиная с этого дня, она будет выезжать на дорогу только сытой, дабы никогда больше не обращаться вдали от дома в жертву унизительной голодной беспомощности. Она выпила полную чашку воды и почувствовала, как разбухает ее желудок.

— Мы слышали, сюда могут прислать еще одну женщину, — выпалил вдруг заплесневелый и сконфуженно захихикал под свирепым взглядом Иссерли.

— Жди-жди, может чего-нибудь и дождешься, — посоветовала она.

Заплесневелый заморгал и уткнулся рылом в кувшин с эззиином, но запугать Енселя оказалось не так просто.

— Но что если они и вправду пришлют кого-то? — задумчиво поинтересовался он. — Это сильно изменит твою жизнь, ведь так? Тебе, я думаю, было здесь одиноко все это время. Такая огромная территория, а обрабатывать ее, кроме тебя, некому.

— Я справляюсь, — бесстрастно произнесла Иссерли.

— И все-таки, что может быть лучше дружбы, верно? — настаивал Енсель.

— Об этом мне ничего не известно, — уведомила его Иссерли.

Она покинула столовую и через пару минут была уже на поверхности.

Иссерли вела машину по А-9, вглядываясь в белый туман, который накатывал на нее с уже ставшего незримым горизонта. На самом шоссе еще сохранялась неплохая видимость, однако поля по сторонам от него наполовину скрыла дымка, силосные башни тонули в ней, коровы и овцы смиренно позволяли туману заглатывать их. Приливные волны белой мглы плескались о муравчатые берега дороги.

Вот и еще одно, чего Амлис Весс не увидел, а ведь, наверное, пошел бы ради этого на убийство. Облака, опускающиеся на землю. Чистая вода, плывущая по воздуху, точно дым.

При всех его привилегиях, красоте и неизувеченности, Амлис не знал и не видел миллионов чудес. Сейчас он был возвращающимся домой принцем, однако королевство его походило, в сравнении с владениями Иссерли, на груду шлака. Даже люди Элиты, защищенные от наихудших мерзостей, смахивали на узников, рассаженных по роскошным клеткам: каждый проживал свою жизнь, не успев и вообразить красоту, которая что ни день обступала Иссерли. Все, чему они посвящали себя, было заперто в стенах домов и запечатано сверху крышами: деньги, секс, наркотики, непомерно дорогая еда (десять тысяч лиссов за филе воддиссина!). А все иное, способное отвлечь их от страшного одиночества, мрака, разложения, таилось, ожидая, за тонкими скорлупками их домов.