Под крылом Ангела

«Может, еще удастся его предупредить?» — подумала Барбара и, вздохнув, начала операцию по спасению:

— Зачем ты пришел, Эд? Ведь ты не собирался!

Она намеренно подчеркнула «не собирался». Специально для Марианны.

— Почему? — не воспользовался подсказкой Эдуард. — Я как раз собирался! Я ведь даже позвонил тебе два часа назад и сказал, что приду.

За шторой раздалось едва ли не скрежетание. Бася вздрогнула и предприняла еще одну попытку спасти ситуацию:

— Но ведь мы расстались, Эд, это было нашим обоюдным, выстраданным решением!

Эд пожал плечами:

— Заметь, дорогая, инициатива разрыва принадлежала тебе! Мне оставалось лишь согласиться с твоим решением! Кроме того, я не считаю, что сейчас лучшее время для выяснения отношений. Здесь все-таки люди!

Чувалов усмехнулся:

— Люди здесь все свои!

Эд посмотрел на него с неким раздражением, дескать, уж извините, но я вас своими не считаю и выяснять отношения с любовницей прилюдно не намерен.

Вслух же он сказал (причем самым проникновенным и нежным голосом):

— Бася, зачем это все? Я пришел! К тебе! Разве это само по себе ничего не значит?

Да как не значит! Очень даже значит! Бася взглянула в глаза возлюбленного, такие печальные, синие и прекрасные, и бастион пал, и вот у нее в руках уже белый флаг: Эд, дорогой, любимый, сдаюсь без боя!

И тут же обожгло огнем — дорогому и любимому угрожает смертельная опасность!

Как предупредить?

Но предупреждать оказалось поздно.

С гомерическим смехом, театрально откинув штору, на авансцену выступила Марианна. Вывалилась, как скелет из шкафа. Или выскочила как черт из табакерки.

* * *

Сказать, что, увидев жену, Эд оказался неприятно поражен, значит назвать Джека Потрошителя всего лишь грубияном. Нет, наверное, он был и неприятно поражен тоже, но, кроме этого, парализован ужасом. Уничтожен. Введен в состояние ступора.

Бедняга замер на месте, выпучив печальные прекрасные глаза.

— Ма-а-ри-ри-ан-на…

Он заикался и не мог произнести имя жены. Та осталась довольна произведенным впечатлением. Возможно, она даже была горда таким эффектом и, приблизившись к супругу, хищно улыбнулась:

— Ну, с Новым годом, дорогой!

— С Новым годом! — пролепетал Эдуард. — Позволь спросить, откуда ты здесь?

— Пришла в гости встречать Новый год! Разве нельзя?

— Надо ли говорить, что я ее не приглашала! — усмехнулась Бася.

— Меня приглашать не нужно, — хмыкнула Марианна. — Я сама пришла! Давно, кстати, собиралась!

Она опять сделала характерный жест рукой: быстрый такой, нервный взмах.

— Но как ты узнала про Барбару? — недоумевал Эд.

Марианна посмотрела на мужа с иронией: дескать, кто из нас сумасшедший, к чему эти глупые вопросы? Думаешь, так сложно было узнать?

— А что у тебя в руках? — спросил Эд.

— Оружие, — вздохнул Чувалов. — Калибр восемь миллиметров, иногда стреляет, оставляя в человеке дырки и при этом сильно портя костюм.

Лицо Эда выражало всю гамму переживаемых чувств и эмоций — изумление, страх и черт знает что еще.

— Но откуда у тебя это, Марианночка?

Марианна махнула рукой, мол, неважно, провидение послало в руки. Или ангел. Не суть. Важно сейчас другое.

— Я хочу, чтобы ты во всеуслышание признался в блуде с этой женщиной! Отвечай — блудил?

Эд дернулся, как будто в него уже выстрелили, забубнил что-то невразумительное, пытаясь уйти от ответа.

— Отвечай четко и ясно! — гаркнула Марианна, как заправский фельдфебель.

Барбара впилась в Эда глазами — его ответ был для нее очень важен.

«Ну же, Эд, скажи, что любил меня и любишь, и пусть она застрелит нас обоих. Черт побери, это будет прекрасная смерть!»

Но Эд мешкал с ответом.

— Смотрите, мнется, как школьник, получивший двойку, — расхохоталась Марианна, — или как нашкодивший пес!

Эд вспыхнул и осмелился попросить супругу вести себя сдержаннее и не унижать его достоинство.

Однако та не приняла в расчет его пожелание и даже пообещала все достоинства — решительно все! — оттяпать под самый корень.

— Ах, Марианночка, — вздохнул Эд. — Ты всегда была несколько экспрессивна!

— Ты мне зубы не заговаривай! — рявкнула Марианна. — Отвечай, блудил?

Эд тяжело вздохнул и украдкой взглянул на Барбару.

Ему, конечно, было нелегко определиться с ответом — с одной стороны, за признание связи с Барбарой и впрямь можно схлопотать дырку в костюме, а с другой, не может же он отрицать очевидное. Тем более в ее присутствии.

— Да, — наконец решился Эдуард. — Сколь ни печально, дорогая, но я вынужден признаться — у меня были женщины, помимо тебя.

— А конкретно эта женщина? — Марианна ткнула пальцем в Барбару.

Эд запунцовел, потупился.

— Да.

Получив признание, Марианна издала торжествующий вопль, а потом очень быстро, на манер скороговорки, прокричала:

— Вдруг! Охотник! Выбегает! Прямо! В зайчика! Стреляет! Пиф-паф, ой-ой-ой! Умирает! Зайчик! Мой! — Остановившись, она задала вполне риторический вопрос: — А разве это хорошо — блудить при живой жене? Разве это правильно, нравственно, достойно?

Эд развел руками:

— Конечно, нет. Но в жизни случается всякое! Так сложились обстоятельства!