Под куполом «Феерии» [СИ]

«Руны» — как их называли в «Феерии». Каждая что-то обозначала: одни набивали для того, чтобы побороть страх, другие после преодоления себя или выполнения особо сложных трюков. Алек гордился каждой из них, но рассказать — значило посвятить Магса и в особенности цирковой жизни. Это был долгий разговор, а единственное, чего хотелось — это спать.

— Они дают силу… Каждая из них значит слишком многое, и я обязательно расскажу тебе, только не сегодня, — Алек, как будто извиняясь, склонил голову, касаясь щекой макушки Магса. — Доброй ночи.

— Ты заинтриговал меня, Александр. Не думай, что завтра сможешь просто сбежать, не рассказав мне этой истории.

В подтексте фразы отчётливо слышалось: «Не думай, что можешь притвориться, что ничего не было», и Алек счастливо улыбнулся: не только для него произошедшее всё же что-то значило. С тёплым чувством в груди он закрыл глаза и мгновенно провалился в сон.

Он давно не спал так хорошо. Он никогда не спал с кем-то. Но эту ночь он поставил на первое место в списке самых лучших ночей сразу же, как на утро проснулся от нежного поцелуя.

Глава 4

Вопреки расхожему мнению, умственные способности лошади сильно ограничены, а одарена она главным образом памятью.

Джеймс Филлис

Наступившее утро даже не думало приносить умиротворения изъеденному думами мозгу.

Алек спал, в лучшем случае, пару часов. То проваливался в сон, то открывал глаза и пытался разглядеть хоть что-то в окружающей темноте.

Парадокс, когда спать хочется неимоверно, но не хочется засыпать.

Алек глянул на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и застонал. Будильник зазвонит уже через час и пятнадцать минут, а этого времени чертовски мало для того, чтобы прийти в себя. Он подтянул одеяло повыше и закрыл глаза.

Выходить из комнаты не хотелось ещё и потому, что вчера он выставил себя полным мудаком, он понимал это. Но если бы ему подвернулась возможность вернуться назад, он бы не стал ничего менять.

Магнус ворвался в его мир снова, перевернув всё с ног на голову одним хриплым «Александр», и Алек злился.

Кровать неприятно заскрипела — Лидия зашевелилась и перевернулась на другой бок. Алек открыл глаза. Видимо, поспать ему сегодня точно не придется.

Лидия спала и размеренно дышала, слегка приоткрыв рот. Волосы, которые обычно убирались в косу, сегодня были распущены и разметались по подушке. Алек улыбнулся краешками губ, нежным движением смахивая со щеки Лидии светлую прядь.

Она была красива, этого нельзя было не признать. Но помимо красоты Лидия обладала стойкостью и упорством, которые сочетались с мягкостью и добрым сердцем. Это она буквально не дала Алеку рухнуть в пропасть после смерти Роберта, и он, наверное, не смог бы расплатиться с ней и до конца своей жизни.

Алек любил Лидию.

Вот только не был в неё влюблён.

Но чувства — не самое важное. Он исполнит желание отца и порадует маму. Он докажет всем и себе, что может быть нормальным.

Они поставят «Феерию» на ноги, придумают стоящую программу, с которой и поедут на гастроли, и свадьба Александра Лайтвуда и Лидии Бранвелл состоится в каком-нибудь тихом городке. Потом у них родятся дети, наверное, два мальчика, а когда они подрастут, Мариз передаст управление цирком Алеку.

Так должно быть, потому что так правильно.

Веки Лидии затрепетали. Обычно она всегда просыпалась раньше и возвращалась с утренней пробежки ещё до того, как Алек открывал глаза, поэтому сейчас недоумённо смотрела на него, всё ещё сонно щурясь.

— Не спится, — пояснил он, пожимая плечом. — Сегодня Елена придёт, я думал над идеями.

— Тебе высыпаться надо, с таким-то графиком тренировок, — Лидия пододвинулась ближе и провела кончиками пальцев по щеке Алека. — Да и я слышала, что на свежую голову думается легче.

— Кто бы говорил, — Алек рассмеялся и, приподнявшись на локтях, одним движением подмял её под себя. — Это же не я утро начинаю на час раньше и иду бегать. Как будто общих разминок мало, чтобы оставаться в форме.

Он наклонился и коснулся губами кончика носа Лидии, оставил легкий поцелуй на её щеке и лбу, на что та фыркнула, уклоняясь от его губ. Лидия не любила все эти «телячьи нежности», говорила, что начинает чувствовать себя кисейной барышней.

Надо сказать, что Алек пользовался этим постоянно.

— Ах так?! — она подхватила смех, схватила рядом лежащую подушку и выставила её перед собой, закрывая лицо.

— Ах так, — передразнил он и постарался отобрать подушку, схватив за уголок наволочки.

Вот только в эту игру они играли уже много раз, и Лидия знала все слабые места Алека так же, как и он её. Тоненькими пальчиками она забралась под край его растянутой футболки и провела по бокам ногтями.

— Лидия, не смей, — предостерегающе протянул, но она лишь усмехнулась и принялась его щекотать.

Алек совсем по-девчоночьи взвизгнул. Попытался схватить Лидию за руки и остановить эту пытку, но его сила в чистую проигрывала проворству и ловкости. Лидия не поддалась и, повалив Алека на спину, уселась ему на бёдра.