Под музыку русского слова

Как обидно — чудным даром,
Божьим даром обладать,
Зная, что растратишь даром
Золотую благодать.
И не только зря растратишь,
Жемчуг свиньям раздаря,
Но еще к нему доплатишь
Жизнь, погубленную зря.
И вновь возвращается он к действительности:
Ничего не вернуть. И зачем возвращать?
Разучились любить, разучились прощать,
Забывать никогда не научимся…
Спит спокойно и сладко чужая страна.
Море ровно шумит. Наступает весна
В этом мире, в котором мы мучимся.

* * *

Ликование вечной блаженной весны,
Упоительные соловьиные трели
И магический блеск средиземной луны
Головокружительно мне надоели.
Даже больше того, и совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить, настоящий, я весь,
Эмигрантская быль
          мне всего только снится —
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.
…Зимний день. Петербург.
          С Гумилевым вдвоем
Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идем,
Как попарно когда-то ходили поэты.

* * *

Теперь бы чуточку беспечности,
Взглянуть на Павловск из окна.
А рассуждения о вечности…
Да и кому она нужна?

* * *

Что-то сбудется, что-то не сбудется…
Перемелется все, позабудется…
Но останется эта вот, рыжая
У заборной калитки трава.
…Если плещется где-то Нева,
Если к вам долетают слова —
Это вам говорю из Парижа я
То, что сам понимаю едва.

* * *

Здесь в лесах даже розы цветут,
Даже пальмы растут, вот умора!
Но как странно — во Франции тут
Я нигде не встречал мухомора.
Может быть, просто климат не тот,
Мало сосен, березок, болотца…
Ну а может быть, он не растет,
Потому что ему не растется?
С той поры, с той далекой поры —
…Чахлый ельник, Балтийское море,
Тишина, пустота, комары,
Чья-то кровь на кривом мухоморе…

Это постоянная боль — оторванность от своих корней. Даже Вторая мировая война не изменила настроения Георгия Иванова в отношении страны, покинутой им добровольно когда-то, но там продолжают жить и говорить на родном языке бывшие его соотечественники.

Нет в России даже дорогих могил,
Может быть, и были — только я забыл.
Нету Петербурга, Киева, Москвы —
Может быть, и были — да забыл, увы.
Ни границ не знаю, ни морей, ни рек,
Знаю — там остался русский человек.
Русский он по сердцу, русский по уму,
Если я с ним встречусь, я его пойму
Сразу, с полуслова… И тогда начну
Различать в тумане и его страну.

* * *