Под нами - Чёрное море

Базировались мы на одном аэродроме, да и стоянки самолетов располагались рядом, так что постоянное общение с экипажами бомбардировщиков позволяло узнать "из первых рук" детали каждого вылета.

Вспоминается удар пяти ДБ-3ф по скоплению войск противника в районе Итальянского кладбища. Вернулся тогда с задания старший лейтенант Михаил Иванович Буркин, ныне генерал-майор авиации в отставке, Герой Советского Союза, на избитом своем бомбардировщике. Мы удивлялись - как он долетел и сел?!

- Из-за сплошной облачности, - рассказывал Буркин, - пришлось бомбить с высоты 800 метров, а кругом разрывы зенитных снарядов. Вдруг сильно тряхнуло самолет, и он перестал слушаться рулей. Дотянуть на вышедшем из повиновения самолете до своего аэродрома - дело безнадежное, а спасаться на парашютах значит наверняка попасть в плен к фашистам. Об этом не могло быть и речи. Пока я лихорадочно искал выхода из критической ситуации, мои орлы, - Буркин показал рукой на стоявших рядом стрелка младшего сержанта Григория Северина и стрелка-радиста сержанта Григория Еременко, - сделали, казалось бы, невозможное. Благодаря им мне и удалось привести машину на свой аэродром.

Оказалось, что, увидев перебитую тягу руля высоты, ребята не растерялись, соединили ее руками и удерживали в месте стыка до самой посадки.

Все, кто присутствовал при этом разговоре, поздравили членов экипажа с благополучным возвращением домой. А мне еще подумалось: "Сколько же выдержки, хладнокровия и смекалки надо проявить в критическом случае, чтобы выйти победителем! Даже из, казалось бы, безвыходного положения". И на третий день вражеского штурма Севастополя на всем фронте бушевало сражение. 19 декабря авиация флота всеми силами действовала по скоплениям вражеских войск в районах Черкез-Кермена, Шули, хутора Мекензия и Камышловского моста. Используя результаты удара с воздуха, наши сухопутные войска, несмотря на численное превосходство противника, в ряде мест успешно контратаковали и не позволили ему прорвать оборону. Вечером в нашу эскадрилью поступила телеграмма:

"За активные штурмовки техники и живой силы противника в районе Дамышловского моста штаб армии... объявляет благодарность всему летному составу..."

В тот период сложная обстановка возникла на аэродроме Херсонес. Для рационального размещения всех самолетов на нем не хватало площади, а противник помимо бомбовых ударов начал обстрел дальнобойной артиллерией. Это не только вызвало потери боевых машин, но большое количество воронок резко затруднило взлет и посадку самолетов. В короткое время на взлете были потеряны один ДБ-3ф и один Пе-2, при этом экипаж последнего погиб.

Учтя эти обстоятельства и исходя из обстановки на фронте, командующий ВВС флота генерал Остряков решил вернуть часть бомбардировщиков на аэродромы Кубани и уже оттуда более крупными силами поддерживать войска под Севастополем.

Тем временем на аэродроме Херсонес продолжалось строительство укрытий для самолетов и личного состава, его расчистка от камней, засыпка воронок. Аэродром жил и действовал буквально под боком у противника...

Утро 21 декабря выдалось пасмурным, тем не менее боевая работа велась с малых высот небольшими группами непрерывно. В 10.00 поступил приказ: эскадрилье быть в готовности прикрывать боевые корабли в море. Куда они следовали, с какой задачей? Ответы на эти вопросы были тогда для нас тайной за семью печатями. Лишь позднее узнали, что в Севастополь прибывало подкрепление. Под флагом командующего Черноморским флотом следовал отряд боевых кораблей в составе крейсеров "Красный Крым" и "Красный Кавказ", лидера "Харьков", эсминцев "Бодрый" и "Незаможник".

На борту кораблей были 79-я отдельная стрелковая бригада и батальон 9-й бригады морской пехоты. Если еще учесть огонь боевых кораблей, который они обычно вели с приходом в Главную базу, то все это в целом было существенным подкреплением Севастопольскому оборонительному району.

В штабе разработали график прикрытия отряда кораблей истребителями, но вылет их задерживался из-за непогоды. По этой же причине задержался и приход кораблей, не состоялась их .встреча с тральщиком, выделенным для сопровождения отряда в базу.

Когда к 11 часам погода улучшилась, облачность стала повыше, поднялись в воздух "чайки" эскадрильи Петра Пономарева, а затем последовательно и два звена "ишачков". "Яки" эскадрильи Михаила Авдеева дежурили на аэродроме для наращивания усилий в воздухе. Корабли находились на траверзе Балаклавы на удалении 15 - 20 миль.