Под небом Аргентины

Влад подошел к постели. Лицо его перекосила боль.

— Что с ним, Влад?

Он подсел к ней. Молча взял ее руку и нежно стал гладить ее. Потом, встретив ее умоляющий взгляд, тихо заговорил:

— Надо быть сильной, не бояться испытаний..

Недоговорил. Она уже почуяла беду сердцем матери, закрыла лицо руками.

— Господи, и это тоже? — и тихо заплакала.

Влад поднялся, на цыпочках отошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу.

Вета долго всхлипывала, шепча что-то, чего он не мог понять, хотя и напрягал слух. Потом — она притихла.

Когда Вета снова открыла глаза, взгляд ее упал на неподвижную, сгорбленную спину, заслонившую узкое окно.

— Иди сюда, Влад, — шепотом сказала она. — Расскажи, как все произошло.

— Потом, Вета.

Она попыталась удержать брызнувшие из глаз слезы и повторила настойчиво:

— Лучше сейчас… Я сильная.

Он снова присел рядом, взял ее бессильно лежавшую руку в свои ладони и заговорил, стараясь выбирать слова:

— В больнице не было мест. Я перенес вас, тебя и ребенка, сюда. В этой комнате я жил до ареста. Хозяева держали ее до моего возвращения, и я снова поселился здесь. В Берисо я вернулся в ту ночь, когда случилось наводнение..

Вета его прервала:

— И сразу бросился помогать?

— Если бы ты знала, что творилось. Люди голову потеряли от ужаса..

Рука Веты дрогнула.

— Перенес я вас сюда. Вы сразу горячкой заболели. Много дней лежали в лихорадке. Мой друг врач все перепробовал, но ребенок не выжил…

Две крупные слезы покатились по бледному лицу и упали на подушку. Она лежала, не шевелясь. На лице ее не дрогнул ни один мускул.

Влад умолк. Он ожидал бурной реакции и был готов ко всему. Неподвижность Веты успокоила его. "Только бы нашла в себе силы совладать со своим горем", — подумал он со вздохом. Потом лицо его нахмурилось, брови сдвинулись… Сказать и о другом? Самое страшное уже позади… Может быть, лучше сразу все выложить? Доктор говорил, что опасность миновала, но…

Вета следила за ним из-под приспущенных век. Уловив перемену в любимом лице, поняла, что в нем идет какая-то борьба, что-то его мучает… Сжала тревожно его руку и спросила:

— Что еще, Влад?

— Ничего, Вета, отдыхай.

— Нет, ты что-то скрываешь.

— Думаю о наводнении.

— Ты не умеешь лгать. — Вета грустно улыбнулась. — Лицо выдает тебя.

Он быстро погладил ее руку и глухо произнес:

— Я не все тебе сказал.

Она вздрогнула, закрыла глаза, внезапно почувствовав страх, но сделала усилие над собой:

— Что еще? Говори, я не боюсь, я сильная…

— Пепо уехал и вряд ли вернется.

Вета вздохнула с облегчением:

— Только и всего? Тем лучше!

Потом с тем же безразличием спросила:

— И куда он уехал, Влад?

Он подумал и решил, что откладывать нет смысла, тем более, что она приняла это известие без тени волнения.

— В самый трагический момент, когда, казалось, наводнение просто сметет Берисо, Пепо и Новаков побежали в контору фабрики "Свифт". Обезумевшие от ужаса люди даже и не подумали о том, что в кассе предприятия полно денег. Еще меньше думали об их сохранности полицейские. Пепо и Новаков успели разбить сейф — взорвали его… Но когда на обратном пути они добежали до ворот, в них выстрелили. Они спрятались за ворота и начали отстреливаться. Выстрелы услышала полиция. В перестрелке Новаков упал, а Пепо побежал через фабричный двор, бросив чемоданчик с деньгами. Полицейские, кинувшиеся следом, остановились у раскрытого чемодана и стали набивать деньгами карманы. Пепо же пошел им навстречу с поднятыми руками, и они в него выстрелили, решив избавиться от свидетеля. Но кое-кто видел это из дома напротив и рассказал мне…

— Он ранен? — глухо спросила Вета.

— Убит… Неизвестно только кто, стрелял, чтобы привлечь внимание полиции. Подозреваю, что это дело одного моего знакомого, Трако, который давно грозился отомстить Пепо за своего брата.

Вета ни о чем больше не стала спрашивать. В комнате застыла напряженная тишина. Удары молотков и человеческие голоса время от времени проникали сквозь стены. В коридоре и во дворе слышались осторожные шаги Хозяйки. Где-то заплакал ребенок, ему ответил хор сердитых детских голосов, которые вывели Влада из раздумья. Он спросил:

— Что ты думаешь делать, Вета?

Она недоуменно взглянула на него и ответила:

— Жить.

— Да, жить… — задумчиво повторил Влад. — Мы с тобой останемся друзьями, я буду помогать, чем смогу…

Влад вдруг смутился. К чему ей эти заявления? Разве это надо было сказать в такой момент? Он вскочил и снова прижался лбом к стеклу.

Вета с трудом подавила рыдание. Слова Влада показались ей преднамеренно холодными. Одна мысль настойчиво сверлила мозг: "Я ему чужая… чужая! Никогда он не любил меня..". С нескрываемым раздражением она заговорила:

— Я всегда слушалась твоих советов. Конечно, мы будем друзьями…

Не закончила. Что-то сдавило ей горло, предательские слезы заблестели на глазах.

Влада вдруг словно молнией ударило. Счастливая улыбка осветила лицо. Он быстро подошел к кровати, склонился над ней.

— Слушалась друга. А послушаешь советов мужа, человека, который тебя любит? Будешь хотя немножко любить меня?