Под небом Аргентины

— Но это не все. Вагонетки с полуохлажденным жиром я подталкивал к лифту. Какого дьявола им нужен этот жир на первом этаже, не понял. Если бы не вонь, скажу вам, эта работа не так уж плоха: впрягаешься в вагонетку и тянешь — остается только, чтобы кто-нибудь крикнул: "Нн-оо-о, лошадка!" Но когда я вывез последнюю вагонетку, со мной стряслась самая неприятная в моей жизни история: лифт остановился выше, чем надо, вагонетка качнулась, незастывший жир выплеснулся и залил мне всю спину. Гадость! До сих пор с души воротит.

Трако насмешливо взглянул на него.

— Велика важность! Очень уж ты деликатен. А забыл ту ночь в цирке, когда лошадь чуть не вывали-ла тебе на физиономию кучу навоза? Но соседство этой кучи не помешало тебе храпеть до утра, как в раю на небесах.

— Дурень! — отрезал Видю и повернулся к Наско: — Как этому всезнайке понравились бочки?

— Если бы не я, бочки раздавили бы его. Там ему было не до шуток. Поранил руки, и вот, лечит их сейчас.

Видю откинулся на стул.

— Так или иначе — мы на работе.

— Это относится только к тебе, дорогой.

— Как?

— Очень просто, — ответил Наско. — У Трако не хватило сил толкать бочки, твой покровитель заметил это и прогнал нас.

Видю помолчал, потом глухо произнес:

— И я не могу, братцы.

Наско вскочил:

— Ты не можешь, я не могу, он не может, а денежки разлетятся, как бабочки!

Видю покачал головой:

— Да, Наско, так мы ничего не добьемся. У меня в голове одна мыслишка крутится. Надо попробовать.

Наско пробормотал язвительно:

— Ты мозг нашей задруги, говори!

— Коммуны, — поправил его Видю и сделал знак товарищам придвинуться поближе: — Я слышал, некоторые здесь к картишкам пристрастны. Только бы отыскать таких, остальное проще простого…

Он поклонился и с комичной торжественностью возвестил:

— Моя милость виртуозно играет в любые игры и всегда выигрывает у глупцов. Карты — очень умные существа, если умеешь ими командовать. Тузы и десятки я достаю даже из ушей.

— Тоже придумал! — засмеялся Трако. — А знаешь, как жалуют за такие штучки? Видал, какие кулаки у наших земляков?

— Да, зато карты не стирают в кровь ладони, мальчик.

— Во-вторых, — добавил Наско, — картам и женщинам не верь.

— В-третьих, оба вы олухи, — рассердился Видю. — Забываете, что я несколько лет подряд совершенствовал свое мастерство в Роберт-колледже.

— Есть и в-четвертых, — вставил Трако. — Я не согласен обирать людей. На собственной шкуре испытал, как они хлеб себе добывают.

Видю так вытаращил глаза, что его друзья не могли сдержать смеха.

— Что за сентиментальности, мальчик? Когда тебя голод грызет, готов человека зарезать, а сейчас…

— И сейчас я бы отобрал любым способом денежки у какого-нибудь дона. Но это другое дело.

Наско энергично вмешался:

— Ты неправ, Трако. Каждый садится играть с намерением выиграть, не так ли? Тогда и жалеть некого.

— Но зачем пользоваться людской жадностью?

Видю даже возмутился:

— Откуда ты выкопал эти идиотские мысли, Трако?

— Кто же виноват, раз ты себя пупом земли считаешь! — вышел из себя Трако. — Мы с тобой всегда стояли на разных полюсах. Я плясал под твою дудку, потому что мне было безразлично. А сейчас…

— Ого! — Видю овладел собой и вернулся к своему насмешливому тону. — Ну что ж, можем и без тебя обойтись, малыш. А ты подумай, какую еду состряпаешь себе из угрызений совести.

Трако сжал кулаки, гневно взглянул на него и промолчал. Видю понял, что одержал победу, и в душе обрадовался: он нуждался в Трако. И обратился к Наско, как ни в чем не бывало:

— Так вот, я знаю профессорский трюк в тридцать одно, с помощью которого из одной колоды могу извлечь десять тузов, двадцать четверок, сорок десяток…

— Эге, куда загнул! В колоде ж всего пятьдесят две карты!

— В том-то и штука, парень.

— А деньги откуда?

— Твой вопрос — еще одно доказательство вашей беспомощности. Ну что бы вы без меня делали? Завтра получим расчет. Да и у Стефана можно одолжить… Предоставь дело мне, Наско, и ничего не бойся. С завтрашнего дня приступаем к усиленным тренировкам. А сейчас я ставлю точку.

5

Несколько дней подряд Видю учил товарищей ловкости в карточных комбинациях. Потом в случайной компании игроков приступили к "сеансу". Сначала ставили мелочь, и игра шла вяло. Видю умело применял на практике свои "законы" и развлекался, наблюдая за партнерами. Войдя в азарт, они становились неузнаваемыми — алчными, грубыми, злыми, вспыльчивыми. Раздражало его только безразличие Трако. Он играл так, словно его единственной заботой было сохранить свой капитал. А Видю хотел видеть в Трако активного помощника, способного оживить игру и повысить ставки. На упреки товарища Трако отвечал лаконично: "Как могу, так и играю!" Видю знал, что это неправда, и злился.

Для Наско наступили лихорадочные дни. Самолюбивый и жадный, он все яснее видел в картах возможность раздобыть денег для какого-нибудь доходного предприятия. Но в первые дни играл несмело, не решался рисковать. Видю посмеивался над ним:

— Эх ты, бакалейная душонка, — говорил он. — Ведь игра — верное средство легкой жизни.