Под небом Аргентины

В ста метрах от площади, там, где канал делал поворот, длинными рядами тянулись бочки. Заглушая своих собратьев на другом конце площади, паровой кран с грохотом поднимал по две-три бочки и опускал их в разинутую пасть торгового судна. Из фабричных ворот катились в несколько рядов новые тяжелые бочки. За каждой медленно двигались попарно грузчики и, напрягая все силы, подталкивали бочки под окрики надсмотрщиков.

— Кажется, будто они сами по себе катятся, — сказал Наско, увлеченный зрелищем медленно-важного шествия бочек.

— Что они, свинцом наполнены, эти кадушки? — удивился Трако. — Похожи на катки…

Видю рассмеялся иронически:

— Вот работа для нас, голубчики! Простор, прекрасный пейзаж, чистый воздух… И мышцам не угрожает опасность атрофироваться.

— Уж не ждешь ли ты, что тебя назначат директором?

— Что ты сегодня на всех рычишь, Наско? — с досадой спросил Видю. — Хватили разок дубинкой, так маменькин сынок готов расплакаться.

Наско вскипел:

— Заткнись, Видю!

Видю хотел было ответить, но его внимание привлекла группа рабочих, окруживших одного из надсмотрщиков. Он весело воскликнул:

— Ребята, у меня гениальная идея! Ты ведь, Наско, не прочь поработать здесь на чистом воздухе!

— Ты, что ли, меня на работу назначишь?

— Может быть, — ответил Видю, не обращая внимания на вызывающий тон Наско. — Видишь того надсмотрщика? Он англичанин. Мастерски ругается. Спорю на что угодно, что он прогонит рабочих.

Наско усмехнулся:

— Что из того? Бочки из-за них не остановятся!

— Но кое-чего ты не знаешь. Много лет назад я с удовольствием транжирил денежки моего старика в Константинополе, куда он меня послал поднакопить знаний и мудрости в Роберт-колледже. Там я научился не только мотовству, но и английскому языку, и до сих пор еще не забыл его.

Он посмотрел на Трако озорными глазами:

— Ты, кажется, догадался о моих намерениях, а? Трако только хмыкнул в ответ.

— Эти господа, сыновья гордого Альбиона, — с увлечением продолжал Видю, — страшно любят иностранцев, говорящих по-английски. Это их слабая струнка. Ясно? А сейчас — прошу внимания!

И он уверенно зашагал к англичанину.

Наско и Трако приготовились наблюдать.

Рабочие усиленно жестикулировали и говорили громко все разом. Один из них умоляюще протянул руки к надсмотрщику. Но тот отрицательно покачал головой и закричал еще ожесточеннее. Тогда другой рабочий, худой низенький человечек с желтым лицом, растолкал товарищей и презрительно бросил в лицо англичанину:

— Хозяйский пес!

Он с остервенением плюнул ему под ноги и пристыдил остальных:

— Чего вы просите эту скотину? Плюньте в его пьяную харю, и дело с концом! У меня трое детей, но я не желаю, чтобы эта свинья меня толкала!

Товарищи молча последовали за — ним. Двое из них тоже плюнули в сторону надсмотрщика, вызвав этим страшную ярость англичанина, побагровевшего от крика и ругани.

— Дело усложняется, — процедил сквозь зубы Трако.

Капатас посмотрел на подходившего Видю и отмахнулся — мол, убирайся отсюда. Видю с дерзкой иронической усмешкой все же заговорил с ним. Англичанин заткнул уши, не желая его слушать, но потом опустил руки, повернулся к Видю, и гневное выражение сошло с его лица. Они оживленно заговорили.

— Не сразу пустил в ход английский, — заметил Трако. — Хитрющий он.

Тем временем Видю обернулся и подал знак Наско и Трако. Они подошли. Видю указал на них и что-то стал говорить капатасу. Тот окинул их беглым взглядом, словно ощупывая мускулы, и недоверчиво покачал голо-вой, показав на Трако. Видю словами и жестами принялся его убеждать в крепости мускулов своих друзей. Англичанин достал блокнот, похлопал Видю по плечу и сухо сказал на ломаном испанском языке:

— Ладно, посмотрим. Имена?.. Завтра у врач.

И все уладилось.

Несколько минут спустя Наско и Трако усердно подталкивали одну из бочек.

К Видю, однако, надсмотрщик отнесся с особым благоволением и поставил его на легкую работу. С помощью молоточка он должен был выбивать затычку из бочки, всовывать в отверстие какой-то аппарат, напоминавший метровый штопор, и, повернув несколько раз, чтобы содержимое бочки заполнило желобки аппарата, вынимать. Так проверялось качество говяжьего и свиного жира. Проверенные бочки надо было помечать римскими цифрами — I, II и III, в зависимости от сорта. Затем бочки грузились на пароход.

"Вот что значит знать язык хозяев мира", — подумал Видю.

Он работал, насвистывая, и все с большей ловкостью выбивал затычки и всовывал аппарат. Тревожила его только боязнь забыть поставить затычку обратно, потому что тот тип, насквозь пропитанный виски, категорически предупредил его: за единственный промах — увольнение.

"Если бы не проклятая жара, я бы даже запел", — подумал он.

Видю вдруг вспомнил о товарищах. Отыскал их взглядом среди других рабочих на площади. Они толкали бочку, обливаясь потом. Видю пришло в голову попробовать покатить одну из бочек. Но как он ни напрягал сил, сумел только покачнуть ее. Он внимательно осмотрел несколько бочек. На каждой был обозначен вес — от пятисот до шестисот килограммов. Он свистнул от удивления: "Для того быка Наско еще ничего, но для Трако. "