Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

Банка возмущённо загрохотала, кувыркаясь по булыжникам гулкой мостовой. Но, словно отразившись от невидимого барьера, она неожиданно отлетела назад нам под ноги. Прыгая раненной лягушкой и жалобно позвякивая, жестянка наконец-то «выдохлась» и тревожно замерла у самого носка ботинка исполина. Мы удивлённо подняли наши головы – и потрясенно ахнули.

16. Джинн

Лежащий перед нашими глазами квартал тихой, уютной улицы был погружён в сероватую дымчатую полумглу. То ли уличные фонари были кем-то специально отключены, то ли чья-то злоумышленная рука разнесла их каменьями вдребезги. И только мягкий, рассеянный свет из окон окружающих нас домов не позволял улочке окончательно утонуть в кромешной темноте. Но дальше, метров этак через сто – сто пятьдесят, тротуар вновь дружелюбно озарял свет неусыпных уличных светильников. Однако дорогу туда преграждала огромная, бесформенная глыба сгустка непроницаемого ночного мрака. Присмотревшись внимательней, я внезапно понял, что это вовсе не глыба, а неподвижно застывший полнотелый человек. И не просто какой-то обычный человек, а буквально настоящий человечище!

Перед нами остолбенело замер огромный чернокожий гигант с кокетливыми мефистофельскими усиками и бородкой. В его правом ухе, заметно оттягивая мочку, золотым перевёрнутым полумесяцем, поблескивала флибустьерская серьга. Верзила был ростом чуть-чуть пониже Степана, такой же широкий в плечах, но зато, как минимум, в три раза шире его в талии. Конечно при довольно-таки условном предположении, что место на уровне его пупка можно было бы назвать талией. Не знаю, сколько мышц было в этом теле, но жира там накопилось не менее трех полновесных пудов. Непропорционально маленькая голова громилы чем-то напоминала хорошо отполированную эбонитовую грушу. Узкая черепная коробка, близко посаженные поросячьи глазки, шарообразные лоснящиеся щёки и практически отсутствующая шея придавали этому созданию Природы нелепый, но в то же время грозный и устрашающий вид. Гигант стоял, широко расставив мощные как у слона ноги, и сложив огромные ручища не то на груди, не то на выпирающем вперёд животе. При такой внушительной и несоразмерной конституции чёрного колосса, это невозможно было с достаточной точностью определить.

Я грешным делом было подумал, что перед нами из серой дымки тумана материализовался могущественный и всесильный восточный джинн. Казалось, что каким-то невероятным, магическим образом он был вызван из жестяной банки неосторожным пинком ботинка Степана. А может вовсе и не банку из-под «фанты», а волшебную лампу Аладдина, сам того не ведая, подфутболивал мой неунывающий, простодушный попутчик. Напрягая зрение, я внимательно присмотрелся к возлежащему у наших ног сосуду. Но, к моему глубочайшему разочарованию, это действительно оказалась банальная жестяная упаковка от апельсинового прохладительного напитка. Но вполне возможно, что процесс изготовления джиннов в наше бурное время идёт в ногу с научно-техническим прогрессом. И современных Хотабычей стали заточать в более экономичную упаковку, а не в допотопные, старомодные масляные лампы. Я с трепетной надеждой взглянул на нашего всесильного благодетеля, лихорадочно составляя в мыслях список моих самых насущных, заветных и первостепенных желаний. Но вместо ожидаемого официального приветствия: «Слушаю и повинуюсь!», верзила презрительно сплюнул нам под ноги, и что-то глухо и неразборчиво прорычал. Белки его выпученных, с кровавыми прожилками глаз и кривая ухмылка огромнейших пухлых губ, определенно, не предвещали нам ничего доброго и хорошего.

Чуть поодаль за спиной джинна, на углу перекрёстка, в свете дальних фонарей я различил пять высоких и стройных мужских силуэтов. Четверо парней, как и их грозный предводитель, стояли поперёк улочки, широко расставив ноги и сложив крепкие руки на своих широких, мускулистых грудях. Пятый же, небрежно прислонившись к фонарному столбу, шаловливо поигрывал в руках довольно-таки увесистой бейсбольной битой. Несмотря на разбитые фонари, по выделяющимся в темноте белкам глаз и ослепительно-белоснежным зубам, я понял, что перед нами горделиво стоят типичные представители свободолюбивого Чёрного Континента. Они явно были не прочь поинтересоваться, кто мы такие, куда мы идём и каково содержимое наших кошельков и карманов.

– Кажется, пора уносить ноги, – не поворачивая головы и еле шевеля губами, процедил я сквозь зубы. – А не то мы будем неминуемо втянуты в бесплодную и болезненную дискуссию. В полемику о предоставлении неотложной гуманитарной помощи беднейшим странам голодающей Африки, со стороны жиреющей от обжорства Европы.

– Ну, что ты, Василий! – не разделяя моих опасений, оптимистично воскликнул Степан. – Вечер определённо теряет свою серую, унылую окраску и обещает нам незабываемые встречи с интересными и коммуникабельными людьми! Да и на голодающего и нуждающегося бедолагу этот парень не очень-то уж и похож.

– А может, он просто опух от голода? – не очень уверенно озвучил я курьезное предположение.