Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

– Мой начальник по секрету шепнул мне, кто «настучал» на нас в соответствующие органы, – на лбу гиганта собрались суровые складки. – Работал в нашей бригаде Серёга Сердюк по кличке Хорёк. Зрачки его глаз постоянно бегали туда-сюда, туда-сюда, не в состоянии сфокусироваться ни на каком-либо определённом предмете. Ну, точно, как у затравленного хорька! В глаза собеседнику при разговоре Сергей никогда не смотрел и всегда был сам себе на уме. Как оказалось, уж очень он жаждал стать бригадиром грузчиков товарной станции. Не давала ему покоя двойная бригадирская пайка. Надеялся, змееныш, что после коньячного скандала меня с позором изгонят с работы, и он триумфально займёт моё почетное место. Но так и не суждено ему было стать наследником погрузочно-разгрузочного престола. На следующий же день после визита следователей он получил тяжёлую, но сладкую производственную травму.

– Как это, сладкую травму? – недоверчиво покосился я на Степана.

– Да разгружали мы вагон с мешками кускового сахара-рафинада. Я крикнул Хорьку: «Серёга, лови!», а он по неведомой мне причине не расслышал, – с не очень искренним сожалением пояснил мой друг. – Вообще-то, если признаться откровенно, я хотел лишь немного пугнуть не в меру зарвавшегося стукача. Однако и реакция, и слух у моего напарника оказались совершенно никудышными. Пока он лениво повернулся и вяло промямлил: «Ну, шо?», то что-либо расспрашивать было уже чересчур поздно. Его буквально снесло вместе с мешком с края платформы на не слишком уютные ржавые рельсы. В результате он заполучил сотрясение мозга и парочку-тройку незначительных переломчиков. Кости у Сердюка срослись быстро, а вот тяжёлую психологическую травму он залечивал два полных года. За это время в его жизни произошло несколько незаурядных и очень знаменательных событий: у него сгорела дача, из гаража угнали почти что новенький «Вольво», да и ещё совсем нежданно к «другу» ушла его любвеобильная супруга.

Излечившись, Серёга не вернулся в бригаду, а устроился на продуктовом хранилище ночным сторожем. В свободное же время он принялся усердно практиковать какую-то восточную эзохерическую технику.

– Может быть, эзотерическую технику? – непроизвольно сорвалось с моих уст.

– Вполне возможно, – охотно согласился Степан. – Я в этих тайных азиатских учениях разбираюсь как свинья в персиках. Ведь их же сейчас расплодилось, будто собак и кошек нерезаных. Хорёк пошёл в ученики к заезжему кавказскому гуру и развивал под его руководством реакцию и слух, которые так непростительно его подвели. И надо заметить, что он достиг блестящих успехов в этих сверх узких, специализированных направлениях. Я убедился в этом спустя четыре года, когда абсолютно случайно встретил Сергея на тернопольском городском рынке. Мы шли с супругой между рядами прилавков в толпе покупателей, и я узрел моего бывшего коллегу где-то метрах в пяти-шести впереди.

– Смотри, Хорёк! – дёрнул я Любашу за руку.

Сердюк стоял ко мне спиной, но по тому как он вздрогнул и втянул голову в плечи, я сразу же сообразил, что он меня услышал. А ведь в базарной суете, шуме и гаме распознать мой низкий голос было не просто нелегко, но почти что невозможно. По первой реакции Хорька я понял, что он собрался рвануть вдоль пешеходного прохода от негаданно нависшей над ним угрозы. Однако путь к свободе оказался наглухо закрыт толпой ленивых и неповоротливых обывателей. Тогда Хорёк с невероятной быстротой нырнул под ближайший прилавок в надежде прошмыгнуть под столами на параллельную торговую линию.

Вот тут-то и выяснилось, что Серёге нужно было тренировать не только реакцию и слух, но также и остроту своего зрение. А ещё лучше, в идеале, – и прямое видение недоразвитым третьим оком. Проскакивая под столешницей, Хорёк со всего маха врезался лбом в тачку, на которой какая-то предприимчивая старушонка привезла продавать свои немудрёные товары. А тачка оказалась на удивление прочной, так как была сварена из профилей нержавеющей стали.

Нет-нет! Череп моего бывшего напарника всё-таки выдержал, но вот только на лоб бедолаги наложили почти что с дюжину безобразных хирургических швов. Да и повторного сотрясения мозга ему равным образом избежать не посчастливилось.

Честно говоря, мне было очень даже неловко, что Хорёк пострадал за своё предательство чуточку больше, чем того заслуживал. Мы с супругой отправились в больницу, чтоб проведать несчастного и побаловать его домашними лакомствами. Но он кричал как бешенный и пытался забиться под кровать, стоило мне только появиться в дверях палаты. Любаша долго ходила к Серёге в одиночку и настойчиво убеждала его примириться со мной. И, в конце концов, уговорила. Это эпохальное событие должно было состояться в день выписки Сердюка из неврологического отделения. Но за час до выписки Хорёк малодушно ускользнул из больницы и бесследно скрылся в никому неизвестном направлении.