Под одной крышей

– Но она правда слишком бледная, – получив ладонью по затылку, парень предпочёл замолчать и не спорить дальше. В конце концов, в словах сестры был толк, она была совершенно права. Вот только очень сложно было найти в себе красивые черты, когда из года в год смотришь на себя и видишь только странного и неказистого переподростка-недовзрослого. И нашёл же в себе мужество признаться в симпатии.

– Кать.

– М?

– Я правда красивый?

– Конечно. И если этот придурок тебя опять отошьёт, просто прими тот факт, что он дебил. Давай, успехов там. Я верю в тебя, братишка.

***

Вадик уже второй час слонялся по чужой квартире, пытаясь где-нибудь притулиться. В голове билась одна только мысль: «Ску-у-у-учно!». Хоть знакомых было много, настроения болтать с ними не было. Он ждал, придёт ли Даня, вот тогда можно будет поразвлечься. Нет, он вовсе не хотел делать его посмешищем на радость некоторым язвительным особам из здешних, наоборот, хотел просто поговорить. В конце концов, ему никогда ещё не признавались в любви парни. А новый опыт всегда интереснее старого.

В кармане завибрировал телефон, и парень не сразу это почувствовал. Звонил Даня.

– Алло? – он вышел в коридор, чтоб музыка и голоса не мешали разговору.

– Я пришёл, но я не помню номер квартиры. Я на этаже стою.

– Давай, я открою, – брюнет вышел в тамбур и прошёл через общий коридор к лифтам. Там у двери мялся однокурсник. – Привет, – парень открыл дверь и впустил его внутрь. – Хрена ты начипурился. Не знал, что твои патлы можно так уложить.

– Сам в шоке, – буркнул Даня, которому такое внимание к его внешности было непривычно и немного неприятно. Да и смущала его мысль, что макияж могут заметить и неправильно расценить.

– Пошли, выйдем на общий балкон, покурить хочу, – Вадик вытащил из кармана электронку и кивнул за угол. Парни прошли мимо велосипедов и старого шкафа, набитого давно ненужными вещами, коробками и банками для заготовок на зиму. – И поговорить с тобой.

– Вадь, я не хочу, чтоб этот разговор повлиял на наше общение. Ты знаешь, я с тобой в одних и тех же проектах и деться никуда не могу. Давай забудем вчерашнее признание и не будем враждовать?

– Кто тебе сказал, что я хочу враждовать?

– Мне показалось, ты вчера был очень недоволен.

– Когда кажется, креститься надо. У тебя всё держится на твоих домыслах и «кажется», – парень опёрся о перила и сделал затяжку, после выпуская дым ноздрями. – Я не злился вчера. Просто от неожиданности не знал, как реагировать. Но я тоже не мразь, чтоб просто плевать на твои чувства и перешагивать через них. Вроде как сам виноват, что общался в такой манере.

Даня тоже встал рядом и достал сигареты. Он никогда не упускал лишнего повода покурить, потому что это помогало отвлечься и взглянуть на всё более спокойным взглядом. Хотя жизнь у парня и так была не шибко шебутная.

Вадик повернулся к нему и долго смотрел, будто прикидывая что-то про себя. А Дане не хватило смелости даже поднять или просто скосить глаза, он замер под этим взглядом.

Но ненадолго, потому что через секунду бросил сигарету вниз и резко подался к однокурснику. Схватил за футболку, чтоб тот не отстранился, и поцеловал спешным, смазанным поцелуем. В вечерних сумерках, да на девятом этаже их бы никто не увидел. Да и какое дело было до них домам напротив?

– Угомонись, ты что творишь?! – шикнул Вадим, отпихивая от себя парня, но без энтузиазма: открытый балкон был не лучшим местом для потасовок. – А если нас увидят? Ты думаешь вообще башкой своей дурьей?

– Тебя только это волнует?

– В смысле? – Вадик кинул взгляд вниз, чтобы убедиться, что двор пуст.

– Тебя волнует не сам поцелуй, а возможные зрители?

– Чел, мы живём в дохрена гомофобной стране. А в этом районе тебя легко могут отмудохать за подобное, не особо разбираясь. А я не хочу закончить вечер в больничке. Идём внутрь, полудурок.

Даня скользнул за парнем в коридор, чувствуя странное смятение на душе. Его не отвергли, только дали пинка за неправильно выбранное место для поцелуя. Давало ли это ему право надеяться на что-то большее?

– Сюда заходи.

– Но тут же мусоропровод.

– Прикинь, я знаю. И поэтому сюда нахрен никто не сунется.

Они зашли в отдельное, довольно просторное помещение для мусоропровода, и брюнет плотно закрыл тугую дверь. Комната была без окон, только в потолке была вентиляция, которая, к слову, справлялась вполне неплохо. У стены стоял старый советский комод, который сюда вынесли, видимо, во время ремонта, потому что выкинуть было жалко.

Вадик сделал невнятный жест рукой и ненадолго вышел. Вернулся он со стулом.

– Там, видимо, кто-то мебель меняет, а выкинуть эту жалко. Так что у нас даже есть, на чём посидеть.

– И зачем мы будем сидеть в этом романтичном местечке?

– Потому что ты не можешь нормально разговаривать, тебе нужно лезть сосаться.

– Кто бы нас увидел на девятом этаже

– Дань, тебя когда-нибудь били за то, что заподозрили в гомосексуализме, потому что ты в разговоре отстаивал геев?