Под Опалой, на Большой

Ирина позвонила в половине шестого, когда Лариса уже собиралась идти за Танюшкой в садик. Сказала, что они придут часам к семи. Самойлов все равно бы не успокоился, пока не нашел бы повод. И этот повод он нашел. Даже целых два. Во-первых, он заявил жене, что невежливо отказываться от приглашения, а во-вторых, необходимо отнести Беловым очень ценный рюкзак с корюшкой и икрой, забытый Сергеем у них утром. Ирина, впрочем, и сама была не прочь провести вечер с друзьями – не так часто они и собирались вместе, но на всякий случай сказала, что рюкзак, вообще-то, может отнести и их сын, на что Андрей резонно заметил, что рюкзак тяжелый, а одиннадцатилетнему ребенку нельзя поднимать груз больше трех килограммов. У Самойлова были готовы отговорки на любой случай. Посмеявшись и назвав его проходимцем, Ирина подошла к телефону и набрала номер Беловых.

За дочкой пошел Сергей. Лариса осталась дома – готовить и собирать на стол.

Забрав Танюшку из садика, он зашел в магазин. Вспомнив утренние слова Ларисы про "живую бабу" и чисто по-человечески пожалев Ирину, он не стал покупать водку, а купил четыре бутылки вина – две крепленого для себя и Андрея и две сухого для женщин. Прекрасно зная друга, он был уверен, что с одной бутылки вина он будет почти трезвым. Заодно купил к чаю шоколадно-вафельный торт и Танюшке "сникерс".

Когда папа с дочкой вошли в квартиру, Лариса хлопотала на кухне, и, раздевшись, они решили ей помочь. Правда, больше мешали, чем помогали, и поэтому минут через десять Лариса отправила их в комнату, поиграть и позаниматься.

Ровно в семь, с немецкой пунктуальностью, заявилось семейство Самойловых в полном составе. Дети ушли играть в Танюшкину комнату, а взрослые сели в зале за заставленный холодными и горячими закусками журнальный столик.

За разговорами, иногда разбавляемыми шутками и анекдотами, пролетел вечер. Выпито было немного, поэтому до песен и танцев в этот раз дело не дошло. В половине одиннадцатого, после второй чашки чаю, Ирина сгребла в охапку своих мужиков и, пожелав Беловым не сломать ночью их старенькую тахту, повела семейство домой.

Быстренько убрав со стола и уложив Танюшку, Беловы легли и сами. Правда, уснуть смогли только в начале третьего.

23

На следующее утро, проводив Танюшку в садик и вернувшись домой, Лариса быстро разделась и опять нырнула к Сергею под одеяло. Так они и провалялись в постели вплоть до обеда, пока подступивший голод не погнал их на кухню.

Когда хочется, чтобы время шло помедленнее, оно, напротив, как наало, бежит стремительно. Вот и для них остаток дня и следующая за ним ночь пролетели незаметно.

На следующий день была суббота. Утром, выйдя на улицу всей семьей, Сергей с Татьяной пошли провожать Ларису на работу. У служебного входа в магазин остановились. Глядя в опечаленные глаза жены, Сергей что-то говорил ей, она что-то отвечала. Танюшка, чтобы не мешать родителям прощаться, отошла немного в сторону. Сколько его теперь не будет? Неделю? Две? А может, и месяц. Он и сам точно не знал. Все будет зависеть от обстоятельств.

Наконец они попрощались. Он крепко ее поцеловал. Она постучала в дверь служебного входа. Ей открыла Тамара, радостно защебетавшая, увидев сменщицу. Но Лариса ее не слушала. Она смотрела на Сергея. Но вот она помахала ему рукой и скрылась за дверью. А Сергей, взяв Таню за руку, направился к Самойловым.

Андрей уже ждал его. Сергей, попрощавшись с дочкой и перепоручив заботу о ней Ирине, вместе с другом вышел из квартиры.

– Ты чего такой грустный? – спросил Андрей, когда они уже садились в машину.

– Правда, что ли, завязать с этими рыбалками?.. – задумчиво произнес Сергей.

– Ты что, с ума сошел? А жить на что? – Андрей, повернув ключ в замке зажигания, запустил двигатель. – Чего это вдруг на тебя нашло?

– Ларису жалко, – сказал Сергей, глядя сквозь ветровое стекло на по-прежнему бушевавшую непогоду. – Она меня каждый раз как на смерть провожает.

– Да брось ты! – Андрей смотрел то на друга, то на щиток приборов, в ожидании, когда начнет подниматься стрелка, показывающая температуру охлаждающей жидкости в радиаторе. – Больше на себя нагоняешь. Конечно, когда провожает, расстраивается. Но потом-то привыкает.

– Мне кажется, Лариса никогда не привыкнет.

– Не бери в голову. Зато какие они хорошие, когда мы возвращаемся! Даже моя на время шелковой становится. Хоть и делает вид, что ей наплевать, а ведь все равно скучает. Что я, не вижу, что ли? На то их бабья доля – ждать. Во все времена мужик в семье добытчиком был.

– Ладно, поехали, добытчик, – улыбнулся Сергей, хлопнув друга по плечу. – Мужики, наверное, заждались уже.

– Поехали, – согласился Андрей, плавно трогая с места.

Аккуратно выехав со стоянки на дорогу, он, не особо торопясь, повел машину по направлению к выезду из села.

Через пятнадцать минут они остановились около своей палатки.

Толик и Вадим пили чай, сидя на чурбачках около печки-"буржуйки", в которой весело потрескивал поедаемый пламенем плавник. Внутри было тепло и сухо.