Под опасным солнцем

Бедняжка даже не пыталась ускользнуть. Она пробежала всего несколько десятков метров и села на камень совсем рядом с меаэ. Она думала, что здесь, вблизи «Опасного солнца», ей уже ничто не угрожает. Что она понапрасну всполошилась из-за шума, который я якобы уловила позади тики и которого она сама не слышала. Она писала, в точности как Фарейн той ночью на старом кладбище, до того как вернуться к остальным, записывала все свои впечатления и чувства, ведь ПИФ просил: что бы ни случилось, пишите, пишите, заполняйте свою океанскую бутылку… И потом кто-то будет говорить, что это я ненормальная? Я подождала, пока она закончит и уберет листки в сумку, как до нее сделала Фарейн, и выстрелила.

Я уложила ее тело на меаэ рядом с телом Фарейн, между двумя тики, пристроила завещание Элоизы и убежала. Выстрел, конечно, был слышен и на террасе «Опасного солнца», он должен был тебя привлечь.

Остались только мы с Элоизой. Может быть, втайне моя мана с самого начала и подталкивала меня к этому единственному выходу. Устранить всех остальных, чтобы пережить это мгновение: Элоиза, сидя напротив меня, ест своего тунца с кокосом — единственное маркизское блюдо, которое она, бедняжечка, оценила, — начинает задыхаться, ничего не понимает, пальцы, потом руки перестают ее слушаться, ей все труднее дышать, она бессмысленно на меня таращится. Элоиза — такая красивая, Элоиза — такая одаренная… Элоиза — такая мертвая! А я — живая, живая!

Клеманс наконец умолкла. Опустила взгляд на кровать, на руку Янна, лежавшую поверх рукописи. Янн знал, что время на исходе. Может, стоило постараться выиграть еще немножко, перебивая Клем, возмущаясь или, наоборот, притворяясь восхищенным слушателем, но он не хотел рисковать, боялся оборвать вдохновенную исповедь. Метод психолога или священника… Вот только сеанс закончился. И все же он должен был наскрести еще несколько минут. Янн закинул крючок с новой приманкой:

— И что ты теперь собираешься делать? Не оставлять в живых ни одного свидетеля? То есть истребить все население Хива-Оа? Две тысячи жителей. Это и есть твой план? Все взорвать, как на Муруроа?

Клем на шаг отступила, продолжая целиться жандарму в сердце.

— Капитан, ты невнимательно меня слушал. Теперь я уже не импровизирую. И план у меня не один… их несколько.

Янн еле удержался, чтобы не выдохнуть с облегчением. Клем заглотнула наживку. Он все так же крепко прижимал ладонью рукопись.

— Несколько?

— Если говорить точно — три. План А, который я обдумывала два дня, это самый радикальный способ побега.

На мгновение она переместила дуло ружья, приставила его снизу к своему подбородку и снова направила на Янна, прежде чем тот успел отреагировать.

— Думаю, ты понял, — уточнила Клеманс, — я пускаю себе пулю в голову. Пять читательниц, пять трупов плюс трупы мужа-жандарма и писателя. Вот что увидели бы полицейские, появившись здесь. Загадочная бойня и ни одного свидетеля, который мог бы хоть что-то рассказать. Довольно лихо, да?

Метод психолога. Янн покрутил руками, покачал головой, не высказывая своего мнения.

— Похоже, тебя это не убеждает? А ведь ты должен был во время своих деревенских расследований на такое насмотреться. Тогда перехожу к плану Б, на нем я надолго зациклилась. Стреляю в себя, но чтобы рана была не смертельная, знаешь, в плечо или в легкое. Когда полицейские приземлятся, они увидят весь этот кошмар и единственную выжившую… Меня! Я чудом спаслась! А настоящий убийца скрылся. Поначалу этот сценарий казался мне самым лучшим, но чем дольше я его обдумываю, тем больше мне кажется, что это уж слишком. Что скажешь, капитан? Твои коллеги способны в такое поверить?

Метод священника. Янн соединил ладони, тихо покачал головой, ничего не сказав.

— Я думаю — нет. Остается план В. Я только что до него додумалась и потому выдам его тебе в некотором беспорядке… Единственный выход — сбежать с этого острова, и сделать это можно только одним способом — на самолете. Вот только если мне даже и удастся в него сесть, меня немедленно задержат в Папеэте. Разве что… Мне это пришло в голову, когда я смотрела на Элоизу, агонизирующую на диване в зале Маэва, на ее застывшее тело и лицо, скрытое разметанными, как веревочная швабра, волосами. А что, если выдать ее труп за свой? Подумай хорошенько, капитан, вроде бы не так это и трудно. Пустить пулю в хорошенькую головку Элоизы, одеть ее в мои вещи, найти ножницы, чтобы подстричь под мальчика, — и дело сделано. Полицейские уверены, что Клеманс Новель убита, как и другие, и отдают всем аэропортам распоряжение задержать Элоизу Лонго — и только ее. Моя инсценировка сработает ненадолго, но все же этого будет достаточно, чтобы я приземлилась в Папеэте, а оттуда вылетела куда угодно — в Австралию, Соединенные Штаты, на острова Фиджи или в Новую Гвинею. И — вишенка на торте или личи на кокосовом флане, если он тебе больше нравится, — я покидаю остров, прихватив с собой рукопись Элоизы, которую ты, капитан, так тщательно оберегаешь. Тот самый шедевр, который никто не прочел, кроме нее самой и ПИФа, даже ее дети!