Под опасным солнцем

Клеманс на мгновение наклонилась, чтобы прочитать название, опустив при этом на несколько сантиметров дуло ружья, и вздохнула.

— «Идущая за звездами»… Тебе не кажется, что это до ужаса банально? И боюсь, там не только название придется менять. Но что поделаешь, капитан, похоже, эта куколка с ее косынками и платьями в цветочек была отличницей, а я — двоечница. У меня будет достаточно времени восторгаться ее гениальностью в самолете. До ближайшего рейса всего час, только-только успею изменить ее внешность.

Янн впервые слегка пошевелился, и Клеманс тотчас подняла ружье.

— Размяться захотелось? Валяй, капитан, только слегка отодвинь бумажки, которые ты придерживашь левой рукой, мне не хотелось бы, чтобы подлинник рукописи будущего культового романа был заляпан твоей кровью.

Рука Янна лежала неподвижно. Указательный палец Клеманс на спусковом крючке напрягся.

— Как хочешь. Если ты думаешь благодаря этому воссоединиться в вечности с твоей красоткой…

На этот раз жандарм поднял голову и посмотрел убийце в глаза.

Метод полицейского.

И медленно произнес всего три слова:

— Бросай оружие, Клем.

Это подействовало, Клеманс чуть отодвинула палец от спускового крючка.

— Что?

— Бросай оружие! — еще спокойнее повторил Янн.

Клем презрительно усмехнулась. Эффект неожиданности пропал.

— Ты шутишь или как?

Палец снова согнулся, она целилась в сердце сидящего жандарма.

— Не жалей себя, капитан, я отправлюсь в ад, а ты умираешь в раю.

В это самое мгновение небо раскололось, будто решило вмешаться разгневанное божество. Мощный голос, прорвав тучи над бухтой Предателей, заставил содрогнуться все бунгало «Опасного солнца»; голос властно и серьезно повторил приказ Янна:

— Бросайте оружие!

Следом за божественным приказанием послышался слоновий топот, по террасе грохотали десятки тяжелых ботинок. Клем не выстрелила. Она не знала, что делать, обернуться или дальше держать Янна на прицеле.

Жандарм, уверенный в себе, улыбнулся.

— Ты права, Клем, полицейским требуется четыре часа, чтобы добраться сюда с Таити. Вот только позвонил я им не час назад, как сказал вам в зале Маэва. Я связался с ними на три часа раньше, сразу как поговорил с По и Моаной, как только у меня появилась уверенность, что убийца — ты.

Тяжелые шаги приближались.

— Бросайте оружие, — снова приказал усиленный рупором голос.

— После того как были найдены тела Фарейн и Мари-Амбр, — продолжал жандарм, — мне тоже пришлось импровизировать. У меня был час на то, чтобы заставить тебя сбросить маску и записать твои признания и вместе с тем помешать тебе снова убивать.

— Не вышло, — прошипела Клеманс, — Танаэ оставила меня наедине с Элоизой. Ты этого не предусмотрел?

Она приподняла дуло ружья и теперь целилась жандарму в лицо, прямо в лоб.

Янн закрыл глаза.

— Последнее предупреждение! — гремел заоблачный голос.

— Думаю, план В провалился, — прошептала Клеманс. — План Б тоже.

Янн открыл глаза.

Клем подняла ружье еще выше. Быстрым и точным движением повернула к себе и воткнула ствол под подбородок.

— Остается план А.

— Нееет!

Выстрел заглушил и крик Янна, и новые распоряжения майора полиции с Таити. Клеманс, как будто безупречно рассчитав заранее свою посмертную траекторию, рухнула на кровать. Глаза у нее были широко открыты, кровь из развороченной челюсти хлестала на страницы романа.

Четверо полицейских в бронежилетах и с автоматами ворвались в бунгало «Хатутаа».

— Она… она умерла? — глупо спросил один из них.

— Нет, она жива! — крикнул кто-то у них за спиной.

Чистый, как ручей, звонкий голос и пробежка газели по затоптанной слонами террасе.

— Она жива, — повторил голос.

Майма влетела в бунгало, дернула за рукав ближайшего полицейского — как возбужденный ребенок, которого взрослые не хотят слушать.

— Элоиза жива! Вы ведь привезли с собой врача и лекарства? Она еще дышит. Ее можно спасти. Ее можно спасти!

Серван Астин

— Алло? Алло? Кто-нибудь может мне ответить? Есть еще кто живой у папуасов?

— Мадам Серван? — Шепот в ответ. — Это Танаэ из «Опасного солнца». Я не могу говорить громко, потому что…

— Дайте мне эту девочку, Элоизу, — перебивает ее издательница. — И не надо шептать, Татайе, знаете, у меня на телефоне есть удивительная кнопочка, которая позволит мне увеличить громкость вашего голоса, если я захочу, или заткнуть вам рот… Так вы позовете мне уцелевшую?

— Не могу, — еще тише отвечает Танаэ. — Врачи запрещают Элоизе двигаться. Ее спасли, но она еще слабенькая. Ее, можно сказать, выпотрошили. Теперь ей надо пить, есть и…

— Я и не прошу ее двигаться, — отвечает Серван, — разве что губами пошевелить, это-то можно? Будьте так любезны, это очень важно, то, что я ей скажу, поставит ее на ноги куда быстрее, чем ваши тутти-фрутти!

После этого Серван Астин в течение минуты слышит только неразборчивый гул далеких переговоров. Она догадывается, что там яростно спорят. Наконец в трубке снова раздается голос Танаэ:

— Она согласна. Элоиза с вами поговорит.

* * *