Под открытым небом

Теперь мой взор сосредоточен на экране телефона, а слух, кроме всхлипа сестры «отец с сердечным приступом доставлен в реанимацию», отказывается воспринимать что-либо еще.

Я не чувствую под собой земли, не могу разобрать, какие слова пытаются донеси до меня коллеги, подталкивая мое непослушное тело к выходу из помещения.

В памяти вырисовываются картинки о беззаботных днях, проведенных с отцом, мамой и сестрой, пока некто в наушниках и с рацией в руках подгоняет меня по самому длинному белому коридору, ведущему на сцену.

Что?

Нет. Я не хочу туда.

Я хочу к папе!

Всеми внутренним силам пытаюсь сдержать любые эмоции, которые слишком больно удается заглушить. Практически заставляю себя выбежать на авансцену, где происходит мое танцевальное действие, как на зло, на виду у всех… Когда желание скрыться и исчезнуть, или, хотя бы, провалиться сквозь землю, постепенно берет надо мной верх.

Даже крики и возгласы тысячи зрителей не помогают мне, наоборот, еще больше усугубляют ситуацию, отчего хочется прямо со сцены закричать и попросить их заткнуться.

Остекленевшими глазами сканирую происходящее на сцене. Кажется, затекли конечности, сердце перестало биться, в горле собрался ком с размером в кулак, и прожекторы освещают так сильно, что слезы, которые и без того набегают на глаза, застилают вид прозрачной дымкой. Я ничего не могу для него сделать. Ничем не могу ему помочь. Но я должна. Хотя бы исполнить свою партию на автомате.

И разве это танец? Скованное болью тело старается воспроизвести нечто подобное танцевальным движениям. Тысяча иголок впиваются не только в мое тело. Мозг и сознание парализует мысль об одном человеке, которого я на протяжении всей своей жизни недооценивала, не любила так, как могла бы любить, не поддерживала, всегда перечила и, самое главное, таила вечную обиду из-за нелепых поводов одной капризной девочки. Это разрывает на куски, а ведь сейчас никому нет до этого дела. Все развлекаются, смеются. Все счастливы и радостно подпевают музыке, пока порыв расплакаться и упасть навзничь отчаянно борется со мной до конца номера.

И шоу Джейдена…

Нет, только не он. Джейден не заслуживает такого отношения после всего, что он сделал для меня. Я не могу подвергнуть его шоу катастрофе. Не здесь и не сейчас. Мне необходимо станцевать этот номер до конца, чего бы это ни стоило. Никто не должен видеть меня такую – распадающуюся внутри на мелкие части. Снаружи все должно выглядеть идеальным и неважно, какие проблемы в моей голове. Все должно оставаться там – за кулисами. В конце концов, это непрофессионально.

Просто поразительно. Мой отец находится при смерти, а я продолжаю танцевать и размышлять, о чем? Над безупречностью исполнения номера.

Держись, Джиа. Совсем немного осталось до конца. Главное, не подвести моего Джейдена. Он не виноват в том, в чем оказалась виновата я.

Я так и не соизволила поинтересоваться о папином здоровье, когда Жаклин несколько раз упоминала, что с его самочувствием происходит неладное.

Едва сдерживая слезы, моя улыбка держит маску на лице. Хочется выть от боли. Но я справлюсь. Подобие моего танца близится к концу, когда тело парализует воспоминание о последних сказанных сестрой словах: «Он умирает».

Умирает в тот момент, когда особенно нуждается во мне.

Нет, папа.

Ты должен жить!

Ты же обязательно будешь жить, правда?

Кроме знакомого ощущения обеспокоенного взгляда, находящегося на другом конце сцены, нет ни единого ответа. И в момент, когда внезапно вся концертная площадка вбирает в себя мрак, я делаю последний вздох, отпуская на волю скопившиеся в себе чувства. Следом возникает пустота.

Глава 22.1

Кор

Концертная площадка гудит, громко выкрикивая мое имя. Ничего не замечаю вокруг, когда, сконцентрированный на заключительных аккордах мелодии, заканчиваю первую часть выступления. Только беспокоит мысль о Джии.

Брошенные мною вскользь взгляды на танцовщиков, исполняющих свои партии ближе к авансцене, заставляли несколько раз ловить себя на мысли, что танец девушки выглядел иначе. Я бы сказал, она не была свободна в своих движениях. Мне досконально известно, что Джиа никогда не сдается, но ее вид и перепуганный взгляд, адресованный в мою сторону, смутил без тени сомнения. Что-то пошло не так.

После того, как гаснет свет, огромный экран на заднем плане сцены заполняется короткометражным видео, отдавая в зрительный зал небольшим свечением. Поклонники моего творчества отвлечены действием, а находящиеся на сцене артисты убегают за кулисы для подготовки ко второй части концерта.

Все, кроме Джии.

Ее обмякшее тело, нелепо болтающееся на руках у одного из работника технического персонала, я замечу позже, когда он в спешке унесет ее за сцену.

А пока что, идет трансляция небольшого рассказа о мальчике, играющем с малых лет на фортепиано, сменяясь несколькими кадрами интервью о том, как из обычного музыканта я превратился в диджея.