Под открытым небом. Том 1

Александр Малиновский Под открытым небом. Том 1

* * *

От издателя

У писателя Александра Малиновского не было ученического периода. В то время, когда его ровесники печатали свои первые слабозрелые произведения, он был уже одним из ведущих спецов народного хозяйства, отвечал за организацию производства в сложнейшей химической отрасли.

Но получилось так, что, когда на рубеже ХХ-ХХ веков литература и жизнь разминулись, когда их вечного связного – «массового» читателя – не стало, появились повести А. Малиновского, в которых жизнь, такая, какая она есть, вдруг сама напомнила о себе. И сначала эти повести были восприняты критикой как исповедь человека, которому есть что сказать. Но вскоре стало ясно, что повестями А. Малиновского сама литература вернулась в своё естественное русло. И теперь уже невозможно представить современную литературу без этих повестей. Они помогают полнее и глубже понять то, что в нашей жизни случилось во второй половине XX века.

Всё дело в том, что Александр Малиновский, не учившийся в альма-матер писательского мира – Литературном институте им. А. М. Горького, не участвовавший в литературных тусовках, не переболел и всеми теми литературными болезнями, всеми теми новейшими «измами», которые литературу с жизнью разлучили. И получилось так, что в его лице к нам пришёл писатель, традиционно исповедующий вот эти высокие и до сих пор самые животворные принципы русской классики: художественное произведение не может быть вещью в себе; для его появления на свет нужен глубокий личностный, правомерный и общественно значимый повод; мастерство писателя оценивается его способностью отражать жизнь в её реальном историко-культурном значении, в её чувственной и духовной полноте, в психологической и событийной достоверности. Потому-то мы все и узнаём себя и в Гринёве, и в Андрее Болконском, и в Наташе Ростовой… А повести Александра Малиновского для нас ценны ещё и тем, что их автор – наш современник. И, значит, в них мы узнаём свою эпоху, значит, вместе с героями А. Малиновского мы заново переживаем всё, что на протяжении второй половины прошлого столетия являлось также и нашей личной болью, нашей личной судьбой.