Под перекрёстным огнём. Том 1

— Но почему, Паш? — взорвался Хуан. — Почему, мать вашу, всех вас за задницу? Это же неправильно! Сильвия… Она не такая, как отец! Поверьте, я знаю, я столкнулся с ними обоими! — Его глаза гневно полыхнули. — Мы должны поддерживать, налаживать отношения между народами, а вы!..

— Вань, давай, включай мозг! — наехал в ответ Паша. — Да, мы должны налаживать отношения. И я больше скажу, если бы ты привёл какую-нибудь Лопес, или Хуарес, или Сантос, девочку с рабочего района Альфы, слова бы никто не сказал! Мы готовы налаживать отношения! Но она — ВРАГ, понимаешь? Не чужая, нет. Чужими были бы Лопес и Хуарес. А она — именно враг. Враги не станут своими.

И не надо красивых сказок о том, что лично она ни в чём не виновата. Паинька, овечка невинная. Это не так. Хочешь, популярно объясню, почему?

Хуана разобрало зло, буквально колотило. И Сильвия видела, он держался из последних сил. Но держался, ибо хотел выяснить этот скользкий вопрос до конца. Раз и навсегда. Сам для себя. Он ведь не один из них, он из Альфы — она до дыр изучила его личное дело.

— Ну, и почему же?

Павел глубоко вздохнул, сделал несколько задумчивых шагов по кухне, в которой, к слову, тишина буквально зазвенела.

— Она из правящего сословия, Ванюша. Не из простых амигос, которые близки нам, а из прослойки тех, кто реально правит планетой. Рулит ею, принимая важные решения. Например, по нашему Сектору, по нашей с вами судьбе.

— Да, признаю! — повысил он голос, подняв ладони кверху, сдерживая порыв Хуана что-то возразить. — Признаю, среди правящего сословия тех, кто принимает решения, единицы. Из сотен аристократов. Вот только ты не понимаешь систему, Ванюша. Когда они принимают то или иное решение, остальные несколько сотен им либо аплодируют, либо ругают за содеянное. Их родные и близкие, кумовья, коллеги по гольф-клубу и по партии в покер. Именно там, в своём окружении, они получают одобрение и порицание, и основываясь на этом, делают или не делают то или иное. Не мы, народ Венеры, а они, в своём маленьком мирке.

Да, она, — палец ткнулся в неё, — не принимает решения. Но она среди тех, кто аплодирует, когда эти твари решают закручивать гайки. И не надо про то, что она не возглавит компанию — она выйдет замуж, и её муж будет советоваться о делах на кухне или в постели, рассказывать о них. А она мягко поддерживать, поддакивать, говорить, какой он умница и как правильно решил. Что, не так? — А это уже ей. — И по Иришке. Это она тут с нами такая вся бедная непричастная. А когда компанию возглавит, очень-очень сомневаюсь, что будет делать как-то иначе. Они буржуи, Ваня. Подлые злые буржуи. Да ещё и ненавидящие нас, жителей Сектора, из самых ксенофобских побуждений.

— Она должна уйти, — закончил он. — Да и ты… Я не против тебя, говорю же, ты правильный пацан. Но определись, кто ты? Один из них, или один из нас?

— Извините, что потревожили вас своим присутствием. — Хуан подошел к ней, провел пальцем по одному из синяков под глазом — Сильвия чувствовала, как тот медленно, но неумолимо наливается. — Ты готова, принцесса? Это не наш бал, я ошибся. И очень-очень об этом сожалею.

— Я тебя понимаю, Хуан, — ответила она по-испански. — Ты хотел как лучше. И зла не держу. Пойдём.

И под напряжённое молчание они двинулись прочь, к выходу из кухни, когда сзади раздался голос Хана:

— Нет, ребят. Так неправильно.

— Что, неправильно? — со злостью обернулся к нему Павел.

— Неправильно то, что вы делаете. А как же презумпция невиновности? Девочка, конечно, из той ещё семьи, и я больше скажу, причин ненавидеть сеньора Октавио у Хуана не меньше, а гораздо больше, чем у Ирки… Но это не значит, что она плохая. Не значит, что точно станет одной из них. Это неправильно, ребята!

Павел устало усмехнулся. «Ещё один такой выискался».

— А какой она станет, Хан? Кем она ещё может быть?

— А если общаясь с нами она… Не станет? — упорствовал друг Хуана. У него было очень туго с красноречием, но он старался, как мог.

— Ты сам в это веришь? — скривился Павел.

— Ребят, ну вы-то хоть скажите что-нибудь? — начал оглядываться Хан по сторонам в поисках поддержки. Однако, к его сожалению, присутствующие как минимум отворачивались. — Ну, хоть кто-нибудь, скажите же, что это неправильно, чёрт вас всех подери! Что Павел сгущает краски и всё не так!

Нет, тишина. Для Хана это стало ударом, хотя Сильвия в ином исходе не сомневалась.

— Хан, всё правильно, — наконец, сказал кто-то. — Она не станет другой. Потому, что она такая, как есть. Мы враги классовые, это кроме того, что она латинос.

— Я тоже латинос! — вскричал он. — На целую четверть. И что, мне тоже уйти?

— Тебя никто не гонит, — фыркнул Павел, однако, убрав глаза в пол.

— А я уйду. Потому, что… Неправильно это всё! — так и не смог сформулировать Хан мысль. — Ванюша, пойдём, брат. Это какое-то сборище ксенофобов, а не нормальные ребята. Карен, Фудзи? — обернулся он к оставшимся членам группы.