Под перекрёстным огнём. Том 1

— Вам не дадут. «Боливар двоих не выдержит» — правильно сказала? — уточнила она у Хуана, который благосклонно кивнул головой. — Вы — конкуренты. От которых надо избавиться, если не получается контролировать. Вы можете существовать, но лишь как держава, равная Венере по силам. Со всем её флотом, армией и международным положением. С налаженными связями сбыта, с чёткой системой добычи, переработки и отправки «наверх» нужных Земле ресурсов. С технологиями, наконец! Причём собственными, не зависимыми от внешних игроков. И всё это для независимости Сектора нужно СРАЗУ, понимаете? Построить всё это вам никто не даст, ничего у вас не получится. Мы строили это десятки лет, которых у вас нет и не будет. Плюс, давайте говорить прямо, вас слишком мало для независимости. У любой страны должен быть определённый минимум населения, иначе она не сможет построить у себя вообще ничего. Не хватит главного ресурса — людей. И это последний гвоздь в крышку идеи вашей независимости.

Ну, и наконец, ДОПУСТИМ, — выделила она, — что у вас одномоментно появились технологии (пусть их вам кто-то подарит, хотя никаких аналогов ни у одной державы Земли просто нет), у вас есть промышленные кластеры, у вас есть космические корабли и верфи. И сильные армия с флотом. Допустим. Но тогда вы станете тем более опасными нашей, латинской Венере! И вас уничтожат, но уже с чистой совестью, под корень, как внешнего врага. Геополитически на Венере может быть только одно независимое государство, и больше никак. Возразите, у кого есть аргументы против?

Присутствующие продолжали молчать, угрюмо пялясь кто куда.

— Венера может быть только одна, и она уже есть, — закончила Сильвия. — Чужой колонией вас так же не сделают, даже если захотят — за вас на Земле банально некому воевать. Ни у кого нет достаточно сильного флота, и тем более нет планетарной армии вторжения в наши адские атмосферные условия.

Теперь про Сектор, как часть собственно государства Венера, как базовая провинция. — Она помолчала, вновь осматривая задумчивые лица ребят. — Понимаете, вы слишком опасны и непредсказуемы, чтобы наделить вас правами полного гражданства. Да, какие-то права у вас есть, и очень немаленькие, максимально возможные, чтобы вы не чувствовали себя обделёнными. Но интегрировать вас в состав нашей нации невозможно.

— Почему? — спросил кто-то из девчонок.

— Любое активное вмешательство в вопрос об Обратной Стороне приведёт к последствиям, которые обойдутся гораздо дороже, чем существующее подвешенное положение. Если мы попробуем вас резко ассимилировать, надавить силой, начнём использовать драконовские меры — вы взбунтуетесь, и мы получим гражданскую войну. Да, мы победим, и вас уничтожим, но это будет колоссальный откат, ослабление нашего государства, и как следствие, потеря влияния во внешней политике. А наш экспорт кровно зависит именно от политического влияния, и больше ни от чего.

Если дать на ассимиляцию время… — Она скривилась. — Прошло пятьдесят лет, ребят. А воз, как говорит моя подруга, и ныне там.

Расселить вас по нашим секторам, а ваш заселить нами? Так это вообще страшный сон большинства наших демографов и культурологов! Многие боятся, что наша нация станет вами, а не наоборот. Даже если эти страхи преувеличены, последствия всё равно будут очень заметны. МЫ боимся обратной ассимиляции, — выделила она это слово, — потому расселять вас также никто не станет. Вас слишком много.

Ну, и, наконец, армия. Если убрать из неё всех представителей Обратной Стороны… — Сильвия сделала драматическую паузу. — …Мы лишимся минимум трети личного состава. У нас и так самая маленькая армия в мире, кроме, разве, марсианской, а будет ещё меньше. И тут смотрите пункт о внешней политике — мы потеряем позиции, после чего нас прижмут, и многие товары, что сейчас производим и продаём, нам некуда будет деть. Со всеми вытекающими.

Нет, вы не нужны нам, — подвела она итог. — Потому толковой политики в ваш адрес не проводится, все эти пятьдесят лет каждое поколение управленцев не находит ничего лучшего, чем спускать всё на тормозах.

— Брехня! — гордо заявил один из представителей «враждебной», Павловой группы. — Нет ассимиляции? Нет пресса? Хорошо, а как же пятое управление? Как же сотни и тысячи людей, кого каждый год осуждают за то, что они… Не имперцы?

— Так уж и тысячи? — хитро усмехнулась Сильвия. — Может быть сотни, соглашусь. Но не тысячи. Это было бы слишком заметно. И ещё, ты не прав в том, что их сажают за национальную принадлежность. Их «закрывают» за действия против власти. Действия, мальчики и девочки. Но ни в коем случае не взгляды.

— Откуда ты такая умная всё знаешь? — фыркнула Таня.