Под перекрёстным огнём. Том 1

— Себастьян, ты зря приехал. Мгновение, и правда, решающее, судьбоносное. Точка выбора программы, эдакое распутье. Завтра мы проснёмся, но оба будем находиться на уже выбранном пути и не сможем свернуть. Но проблема в том, что у нас нет приемлемых вариантов. Они все не понравятся либо мне, либо тебе. Тут не я плохой, и не ты оптимист, а объективная реальность.

— Что, так уж и все? — недоверчиво нахмурил он бровь.

— Все. Их всего-то четыре, не так уж и много. Так что… — Я развёл руками.

— Ну, раз уж я приехал, давай хотя бы обсудим эти четыре! — развёл он руками в ответ. — А то некрасиво как-то начинать войну, даже не попытавшись установить диалог. Нас не поймут.

— Согласен. — Я задумался. Докурил первую сигарету, щелчком отправил окурок в полёт к ближайшей урне. Далеко, более десяти метров, не попал. Но подходить было в лом. — Ну что ж. Первый вариант. Я трахаю Сильвию, ты — Фрейю. Это самый реальный вариант с точки зрения дипломатии, но ты вряд ли на него согласишься. Не так ли?

Сеньор Феррейра молчал достаточно долго, чтобы признать, что серьёзно задумался над этим вариантом. В итоге решительно покачал головой.

— Да, не соглашусь. Хотя с точки зрения дипломатии, действительно, он самый оптимальный. Самый безобидный.

— В точку! — отсалютовал я сигаретой. — Безобидный! Но любая дипломатия ставит целью найти не оптимальное решение для сторон конфликта, и не безобидное, а «отжать» у противника как можно больше. И аппетиты противоборствующих сторон редко когда можно уравновесить в одной точке. Ты, например, не хочешь отдавать мне ни ту, ни ту, и я не вижу аргумента, чтобы тебя заставить.

— Ты умнее, чем я думал, Чико, — то ли похвалил, то ли съехидничал юный Феррейра.

— Второй вариант с точки зрения дипломатии похуже. И дело совсем не в аппетитах — тут ещё подключаются мораль и этика, которые в нашем обществе значат достаточно много. Тем не менее, как вариант. Я трахаю Фрейю, ты — Сильвию.

Пауза. Посмотреть на его лицо. Дёрнулось, но я ожидал меньшего владения собой.

— Вариант на самом деле не так плох, как кажется, — продолжил я. — Девочка она красивая, кровь у вашего потомства будет чистой. Негативные же мутации от инбридинга можно отсечь в лаборатории. Современная генная техника может творить чудеса! Да и что для самих Феррейра значат какие-то рамки приличия или мораль? Ручаюсь, в высшем обществе этого вообще не заметят.

Есть, выродка от слова «инбридинг», наконец, передёрнуло. Ну что ж, своё я получил, достаточно. Мне не нужно танцевать на его костях, хотя поле поизговляться было колоссальное. Продолжаем разворачивать перспективы:

— Естественно, ты на такое не согласишься тем более. Тебе интереснее вариант, что ты трахаешь и Фрейю и Сильвию, а я лечу в космос, неправда ли? Да-да, ходил я к гадалке, ходил, — опередил я его язвительный смешок. — Но на него не соглашусь уже я.

Мне же по душе четвёртый вариант. Что это я трахаю и Фрейю, и Сильвию. А ты идёшь лесом.

— Куда? — не понял он.

— В Центральный парк, — пояснил я более понятной аналогией. — Там много девчонок, выбирай любых и сколько хочешь. Кромеперечисленных.

Его вновь перекосило. Я же подвёл дискуссии закономерный итог:

— Так что сам видишь, дипломатия тут бессильна. Ты приехал зря, хотя уважаю твою попытку воспользоваться моментом.

Себастьян сузил глаза в две узкие щёлочки и сосредоточенно покачал головой.

— Плохой ты дипломат, Чико. Нельзя тебе в политику. — Задумчивая пауза. — Мало, слишком мало вариантов придумал. Есть ещё.

— Какие? — усмехнулся я. — Ты даёшь мне условных «денег» и я отваливаю? Не смешно!

— Деньги? — Собеседника вновь перекосило. На сей раз от презрения к моему скудоумию. — Чико, не надо держать меня за идиота, аристократичного глупого сноба, пренебрегающего реальностью. Я давным-давно не считаю тебя вонючим лягушонком, ведущимся на палёную орлятину — хотя признаюсь, изначально не воспринимал тебя серьёзно. Ты доказал, что стоишь большего…

Снова пауза. Себастьян подбирал слова. Ему было трудно, очень трудно. Он действительно оценивал меня как серьёзного противника. И при этом его ненависть ко мне никто не отменял. Вот как можно хвалить меня, но при этом не хвалить? — Ну, скажем… Почему бы тебе не выбрать Изабеллу?

Теперь напрягся я. Сердце в груди застучало, а руки задрожали от ярости.

— Она добрая, — продолжал выродок. — Красивая. Глупая. Самое то для безродного фрика с мозгами, пытающегося продраться наверх! Её ты сможешь легко контролировать и использовать, поднимешься по её связям и статусу, как по верёвочной лестнице. Знаешь как это?

Я молчал.

— Это когда лестница мягкая, неудобная; на ней качает и шатает от малейшего ветерка; где надо постоянно крепко держаться и проявлять чудеса ловкости. Но по которой ты очутишься сразу на самом верху, минуя все промежуточные остановки, пролёты и площадки.