Под перекрёстным огнём. Том 2

— Ты не торопись, Чико. — Марина приникла ко мне, нырнув под руку, словно котёнок, требующий, чтоб его погладили. — Встреться с каждой из них. Пообщайся. Разведи на сокровенное. И прислушайся к себе. Что для тебя важнее? Что говорит твоё сердце? А разум? Прислушайся к себе, а потом уже решай.

— Марин, ты золотце. — Я чмокнул её в макушку и действительно начал ласкать, как котёнка. Шейку, за ушками… В других местах… Как же давно назад надо было съездить сюда. И всё выяснить, поговорив по душам. Какой же я лопух!

Я выберу. Обязательно. В самое ближайшее время. Чувство, что так будет, уверенно поселилось в душе, и относите его к какому хотите разряду. Но пока ещё ночь, до развода — прорва времени… И надо потратить его с пользой, отблагодарив за помощь новоиспеченного, но уже достойно проявившего себя на своём посту тайного советника.

Глава 12. О неожиданных капитуляциях и проблемах осаждающих

Меня усердно трясли за плечо. Причём кто-то свой, иначе чуйка бы дала сигнал опасности.

Открыл глаза. М-да, приплыли.

— Привет, добрый молодец! — усмехнулась Жанка. — Ну ты и дрыхнешь! А как же режим? Разогрев, пробежки, всё такое?

— Красна девица, тебе не надоело в такую рань человека напрягать? — Я устало поднялся. В голове звенело, но терпимо. Спать надо ночами, чтоб не звенело.

— Давай-давай! Одевайся и марш в столовую! — издевалась девица. — Труба зовёт. — Пауза. И с нескрываемой радостью на лице:

— Хуан, она одобрила! «Отмазала» нас на сегодня, разрешила с вами участвовать! Я потому и зашла — спросить, что делать. А ты… — Она скривилась.

Я осмотрел место, где должна была лежать Паула. Самой её может и не было, но с кем я провёл время, можно было не гадать. После неё в ауре места остаётся некий непередаваемый энергетический отпечаток — ни с кем не спутаешь.

— Жанн, дуйте в ангар, раз разрешила. Прямо сейчас — на всякий случай. Окапывайтесь. Мы подъедем через часик после вас — позавтракаем только. Можешь взять нашу Маркизу — у неё там пристрелянная позиция, пусть осмотрится, и вам пояснит, что к чему. А я в душ.

Я встал, и, как был, почапал прочь из оранжереи в сторону каюты. Действительно, со своими… Гулядками совсем «забил» на режим. Пока королева надавила, дескать, пусть мальчик определяется, офицеры не тронут. Но когда-нибудь это время закончится, и они припомнят мне всё-всё. Особенно «лапочка» Мишель.

Паула не ломалась. Ну как, слово «ломалась» тут неприменимо в принципе. Ломаются, когда набивают себе цену, а она на самом деле пыталась удержать расстояние между нами. Из-за банального страха и непонимания, что происходит и какие могут быть последствия. Она боялась себя, а не меня. Правда, понял это я только ночью.

Итак, вернувшись на базу, тем же вечером решил начать исполнять свой «коварный» план. И первым номером в нём была, естественно, она, Паула-Мерседес. К которой мне срочно требовалось определиться, как отношусь. Дождавшись вечера, я поймал её в душевой, где и «зажал».

Конечно, отбивалась — а как же без этого. И врезала так, что отправила меня в нокдаун. Но когда я согнулся в три погибели от боли, моментально раскисла и сдалась. И продолжение вечера вначале в ванной, а потом и оранжерее, прошло без сучка и задоринки, хотя местами и со слезами на глазах.

— Сволочь ты, Шимановский, — брюзжала она, когда мы лежали, отдышавшись после первого раза. — Я же сказала, на базе и не мечтай, ночевать с тобой не буду! Раз уж так приспичило, мог пригласить меня куда-то в увал. Я ж не железная, пошла бы…

— Меня теперь не скоро выпустят, — буркнул я.

— Это тебя когда-то останавливало? — Она презрительно скривилась. — Зачем тебе этот цирк, Хуан? Тебе что, эта черноволосая бестия не дала? Так у тебя вариантов… Выше марсианского Олимпа!

— Да не нужны мне варианты! — вскипел я. Достало. — Хватит, наелся. Мне нужен ОДИН вариант, понимаешь? Один, Паулита. Но самый главный.

— Я то тут при чём? — Она вновь скривила мордашку, но я видел, ей приятно. И одновременно больно.

— Не прибедняйся. — Я ткнул её локтем.

Помолчали.

— Мне надо понять, как к тебе отношусь, — признался я в том, что она и так знала.

— Трахая в душевой, поставив в позу пьющего оленя? — Едкая усмешка. — Чико, это называется секс. Порево. Трах. Сброс напряжения. Называй как хочешь, но только не проверка чувства.

— Да иди ты!.. — Я мысленно вздохнул и притянул её к себе. — Ты мне небезразлична, дурочка.

— Но женишься ты на Фрейе, — ядовито парировала она.

— Возможно. И это бесит. Я не хочу от тебя отказываться. И вряд ли смогу, даже если захочу.

— Это называется «блядство», Малыш. А ещё эгоизм. Нельзя хотеть всего и вся, особенно то, что не получишь. Надо выбирать, ту ты хочешь конфетку, или эту.

— Знаю. Но всё равно тебя не отпущу.

Она усмехнулась.

— Ты это им всем говоришь? И Марине, и Сильвии?

— Всем. Но ты — особенная. — Помолчал. — Так что рыпнуться и не мечтай — не дам.

Она вспылила. Вскочила, села, откинув одеяло.