Под пятой. (Мой дневник 1923 года)

Литература теперь трудное дело. Мне с моими взглядами, волей-неволей (отражающимися) в произведениях, трудно печататься и жить.

Нездоровье асе мое при таких условиях тоже в высшей степени не вовремя.

Но не будем унывать. Сейчас я просмотрел "Последнего из могикан", которого недавно купил для своей библиотеки. Какое обаяние в этом старом сантиментальном Купере! Там Давид, который все время распевает псалмы, и навел меня на мысль о Боге.

Может быть, сильным и смелым он не нужен, но таким, как я, жить с мыслью о нем легче. Нездоровье мое осложненное, затяжное. Весь я разбит. Оно может помешать мне работать, вот почему я боюсь его, вот почему я надеюсь на Бога.

* * *

Сегодня, придя домой, ждал возвращения Таси (у нее ключи) у соседа-пекаря. Он заговаривал на политические темы. Поступки власти считает жульническими (облигации etc.). Рассказал, что двух евреев-комиссаров в Краснопресненском совете избили явившиеся на мобилизацию за наглость и угрозы наганом. Не знаю, правда ли. По словам пекаря, настроение мобилизованных весьма неприятное. Он же, пекарь, жаловался, что в деревнях развивается хулиганство среди молодежи. В голове умелого {так в тексте} то же, что и у всех - себе на уме, прекрасно понимает, что б(...) жулики на войну идти не хотят, о международном положении никакого понятия.

Дикий мы, темный, несчастный народ.

* * *

Червонец - 6500 руб. Утешаться можем маркой: один доллар --69 миллиардов марок. В Гамбурге произошли столкновения между рабочими и полицией. Побили рабочих. Ничего подобного нашему в Германии никогда не будет. Это общее мнение. Л(идин), приехавший из Берлина, по словам Сок(олова)-М(икитова), которого я видел сегодня в "Накануне", утверждает, что в "Изв(естиях)" и "Пр(авде)" брехня насчет Германии. Это несомненно так.

* * *

Интересно: Сок(олов)-М(икитов) подтвердил мое предположение о том, что

Ал. Др(оздов) - мер(за)вец. Однажды он в шутку позвонил Др(оздову) по телефону, сказал, что он Марков 2-й, что у него есть средства на газету и просил принять участие. Др(оздов) радостно рассыпался в полной готовности. Это было перед самым вступлением Др(оздова) в "Накануне".

* * *

Мои предчувствия относительно людей никогда меня не обманывают. Никогда. Компания исключительной сволочи группируется вокруг "Накануне". Могу себя поздравить, что я в их среде. О, мне очень туго придется впоследствии, когда нужно будет соскребать накопившуюся грязь со своего имени. Но одно могу сказать с чистым сердцем перед самим собой. Железная необходимость вынудила меня печататься в нем. Не будь "Нак(ануне)", никогда бы не увидали света ни "Записки на манжетах", ни многое другое, в чем я могу правдиво сказать литературное слово. Нужно было быть исключительным героем, чтобы молчать

в течение четырех лет, молчать без надежды, что удастся открыть рот в будущем. Я, к сожалению, не герой.

* * *

Но мужества во мне теперь больше. О, гораздо больше, чем в 21-м году. И если б не нездоровье, я бы тверже смотрел в свое туманное черное будущее.

* * *

От Коли нет письма. С Киевом запустил переписку безнадежно.

27-го октября. Суббота. Вечер.

Вечером разлилось зарево, Я был в это время в Староконюшенном переулке. Народ выскакивал, смотрел. Оказалось - горит Выставка.

После Староконюшенного, от доктора, забежал на Пречистенку. Разговоры обычные, но уже с большим оттенком ярости и надежды. В душе - сумбур. Был неприятно взволнован тем, что, как мне показалось, доктор принял меня сухо. Взволнован и тем, что доктор нашел у меня улучшение процесса. Помоги мне, Господи.

* * *

Сейчас смотрел у Семы гарнитур мебели, будуарный, за очень низкую плату - 6 червонцев. Решили с Тасей купить, если согласятся отсрочить платеж до следующей недели. Завтра это выяснится, иду на риск - на следующей неделе в "Недрах" должны уплатить за "Дьяволиаду".

29-го октября. Понедельник. Ночь.

Сегодня впервые затопили. Я весь вечер потратил на замазывание окон. Первая топка ознаменовалась тем, что знаменитая Аннушка оставила на ночь

окно в кухне настежь открытым. Я положительно не знаю, что делать со

сволочью, что населяет эту квартиру.

У меня в связи с болезнью тяжелое нервное расстройство, и такие вещи выводят меня из себя. Новая мебель со вчерашнего дня у меня в комнате.

Чтобы в срок уплатить, взял взаймы у Мо(залевского) 5 червонцев.

Сегодня вечером были Л(идин), Ст(онов) и Гайд(овский), приглашали сотрудничать в журнале "Город и деревня". Потом Андр(ей). Он читал мою "Дьяволиаду". Говорил, что у меня новый жанр и редкая стремительная фабула.

* * *

На Выставке горел только павильон Моссельпрома и быстро был потушен.

Понятно, что это несомненный поджог.

6-го ноября (24-го октября). Вторник. Вечер.

Недавно ушел от меня Коля Г(ладыревский). Он лечит меня. После его ухода я прочел плохо, написанную, бездарную книгу Мих. Чехова о его великом брате.

Я читаю мастерскую книгу Горького "Мои университеты".

Теперь я полон размышления {так в тексте}и ясно как-то стал понимать

- нужно мне бросить смеяться. Кроме того - в литературе вся моя жизнь. Ни

к какой медицине я никогда больше не вернусь.