Под покровительством (СИ)

Хотелось вернуться в тесный и мягкий кокон бесчувственности, но не удавалось. Не мог лежать и без толку мерил спальню шагами. Не находя себе места, спустился вниз. Тобиас, которого уже отпустило парализующее заклятие, похрапывая, спал на полу у дивана, и ничто не мешало Северусу метаться между гостиной и кухней, то и дело останавливаясь, оглядываясь, бросая взгляды на свое жалкое отражение в темных окнах. Неприятный разговор взбудоражил, но раздражение и злость на ненавистных Блэков постепенно теряли остроту, уступая место смутным чувствам тревоги и неприкаянности. А вот те не стихали, росли, пока не прорвались запоздалым: ее здесь больше нет.

Выбежал из ошеломляющей пустоты дома намного раньше, чем смог осознать, куда. Темнота пасмурной ночи дышала едкой горечью. Тоска холодными ладонями толкала в спину. Добежал. Упал на колени на влажную землю, положил руку на холодный, шершавый надгробный камень. В животе и груди затянулись тугие узлы, вытесняя воздух. Обдирая горло, вырвался хриплый стон. Да, слезы – это не по-мужски. Но ведь мама же… Ведь не ценил… А теперь уже никогда!..

*

С ливнями и грозами на смену жаре пришла сырость и прохлада, которые в домах ощущались сильнее, чем под открытым небом.

Орион сидел у облицованного малахитом камина, время от времени переворачивал невербальными чарами поленья, внимательно слушал жену и задумчиво поглаживал холеными пальцами резной подлокотник. Обогреть волшебным огнем гостиную можно и без дров. Тем более, ничто не вынуждало возиться самому. Но жаркое потрескивание, легкий запах дыма и снопы искр, вылетающих при ворошении, успокаивали. Хорошее средство, чтобы с философской невозмутимостью переждать бурю, ворвавшуюся в дом в лице разъяренной супруги.

- Маггловское отродье! Да, как он смел! Намекать мне на наши разногласия с сыном! Практически указать мне на дверь. Не знающий своего места, неблагодарный… мерзавец. Да, я лучше расстанусь с жизнью, чем стану помогать этому маггловскому выродку…

Вальби начала повторяться – хороший знак. Вулкан ярости иссякал. Следовало лишь дождаться паузы в страстном монологе.

- Я полностью разделяю твое негодование, - он указал раскрытой ладонью на рядом стоящее кресло, - прошу, присядь.

- Да не хочу я сидеть, Орион! – воскликнула Вальбурга, возмущенно взмахнув руками, но стремительно подошла к креслу и резко села. В обращенных к огню черных глазах плясали языки пламени, а грудь возмущенно вздымалась под лифом закрытого платья.

- Судя по тому, что ты мне рассказала, мальчишка действительно не заслуживает доброго отношения. Но… – Орион взял жену за руку, - стоит ли он твоих страданий?

Вальбурга болезненно поморщилась. Вязь Непреложного обета разбудила утром легким покалыванием в запястье, но после ссоры с подопечным мучительно жгла.

- И тем более, Вал, зачем из-за такого… рисковать жизнью? Рассуди, ведь наши обязательства не бессрочны. Договор предписывает покровительствовать сыну Эйлин, пока ему не исполнится двадцать пять. Что ж, в установленные сроки будем оказывать полукровке оговоренную поддержку. А за дерзость накажем позже. Как тебе такое решение?

- Ах! – нервная улыбка исказила благородные черты. – То есть ты предлагаешь мне снова сходить к этим магглам? Наверное, выразить сожаление по поводу возникшего недопонимания? И потерпеть хамское отношение всего каких-нибудь девять лет?

- Нет, Вальби! Нет никакой нужды общаться с мальчишкой непосредственно. Поищем обходные пути. Покровительство не обязательно должно быть явным.

- И полукровка будет пребывать в полной уверенности, что все обеспеченные нами успехи – исключительно его заслуга?

- Мы пока не знаем, как все сложится и что станет думать полукровка. Но важно то, что в конечном итоге…

- Он останется с тем, чего действительно достоин.

Вальбурга наконец расслабилась, и Орион, удовлетворенно кивнув, щелчком пальцев призвал домовика, распорядился подать чай. Там же у камина потягивая ароматный, смягченный молоком, напиток, они еще немного поговорили о том, как без потерь для самолюбия и гордости подобраться к наглому мальчишке Снейпу. Обет, чтоб его! Выдали преданно таращившему сонные глаза Кричеру подробные инструкции относительно скрытого наблюдения за негодным подопечным хозяйки. Приступить к выполнению поручения ему надлежало с рассвета. А разговор с младшим сыном – родительской гордостью и утешением - отложили до утра. Клятвенные узы почти перестали напоминать о себе – магия удовлетворилась принятыми решениями. Поэтому не было нужды будить ребенка посреди ночи.

*

- Хватит, сынок! Хватит, - голос родной, ласковый. И рука так нежно гладит по волосам.

Северус почти забыл это прикосновение. Почему она так давно не обнимала, не утешала?

Потому что не позволял. Выворачивался, возмущался. Решил в какой-то момент, что рассказывать о неприятностях, позволять жалеть себя, унизительно и достойно презрения. Возможно, он и остался при том же мнении. Но ее больше нет. И все не на самом деле. А значит можно прижаться щекой к жестким коленям, теребить пальцами складку длинной широкой юбки и просто слушать: