Под покровом небес

— Возможно, — наконец сказал он, и когда повернулся, его губы были сжаты в улыбке — улыбке, которая, как почувствовал Порт, предназначалась не ему, в ней не было даже намека на то, что Абделькадер еще помнит о его присутствии. Они пожали друг другу руки, и он поспешил к Кит, которая стояла в дверях и тщательно приводила себя в порядок в мерцающем свете лампы, меж тем как любопытные юные мордочки были задраны вверх и неотрывно следили за каждым движением ее пальцев, наносящих губную помаду.

— Хватит, — крикнул он. — У нас нет на это времени.

— Уже готова, — сказала она, быстро обернувшись, чтобы он не толкнул ее под руку. Она бросила помаду в сумочку и щелкнула замком.

Они вышли на улицу. Дорога к автобусной остановке утопала во мраке; молодой месяц не светил. За ними по-прежнему семенили несколько не оставлявших надежды деревенских сорванцов, тогда как большинство из них сдались при виде целого штата гостиничной прислуги, сопровождавшего путешественников.

— Плохо, что поднялся ветер, — сказал Порт. — Будет пыльно.

Кит была равнодушна к пыли. Она не ответила. Но она обратила внимание на его необычную интонацию: он был до крайности возбужден.

«Лишь бы не пришлось тащиться через горы», — сказала она себе, вновь испытывая желание, на этот раз еще более жгучее, поехать в Италию или в любую другую страну с нормальными границами, где в деревнях есть церкви, где можно пойти на остановку и взять такси или экипаж, где можно путешествовать днем. И где не чувствуешь себя выставленным на всеобщее обозрение, стоит только высунуть нос из гостиницы.

— Господи! Совсем забыл! — вскричал Порт. — Ты очень больная женщина. — И он объяснил, как он добыл места. — Мы уже почти пришли. Дай обниму тебя за талию. Иди так, будто тебе больно. Подволакивай ногу.

— Это же смешно, — сказала она сердито. — Что подумают слуги?

— Им не до того. Ты подвернула щиколотку. Ну же, похромай капельку. Что может быть проще. — Он притянул ее к себе, и они зашагали вместе.

— А как же люди, у которых мы отобрали места?

— Что для них какая-то неделя? Время для них не существует.

Автобус стоял в окружении орущих мужчин и мальчишек. Они вошли в контору, причем Кит передвигалась с настоящим трудом из-за усердия, с каким Порт прижимал ее к себе.

— Ты делаешь мне больно. Не дави так, — шепнула она.

Но он продолжал крепко сжимать ее талию; они подошли к стойке. Араб, продавший им билеты, сказал:

— У вас двадцать второе и двадцать третье места. Поднимайтесь и быстро садитесь. Другие не хотят уступать.

Места располагались почти в самом конце автобуса. Они переглянулись в смятении; впервые за время их путешествия они не сидели впереди с водителем.

— Как думаешь, сможешь потерпеть? — спросил он ее.

— Если ты сможешь, — сказала она.

И, увидев старика с седой бородой в высоком желтом тюрбане, который заглядывал в окно с осуждающим, как ему показалось, выражением, он сказал:

— Пожалуйста, ляг на спину, будто ты устала, хорошо? Тебе придется доиграть свою роль до конца.

— Ненавижу обман, — сказала она с чувством. А потом вдруг неожиданно закрыла глаза и у нее сделался совсем больной вид. Она думала о Таннере. Вопреки принятому ею в Айн-Крорфе незыблемому решению остаться и встретить его в соответствии с их договоренностью, она давала Порту тайком увезти себя в Эль-Гайю, не оставив даже объяснительной записки. Теперь, когда уже было поздно менять линию своего поведения, ей вдруг показалось невероятным, что она позволила себе так поступить. Но секунду спустя она сказала себе, что если ее внезапный отъезд — непростительный обман по отношению к Таннеру, то насколько же более подло она продолжала поступать с Портом, не говоря ему о своей измене. И тут же почувствовала себя полностью оправданной в своем бегстве; ни в чем из того, что просил ее сделать Порт, сейчас не могло быть отказано. Она покаянно уронила голову.

— Вот так, — одобрительно сказал Порт, сжав ее руку. Он пробрался через только что сваленные в проходе груды тюков и вышел из автобуса посмотреть, весь ли их багаж уложен на крышу. Когда он забрался обратно, Кит по-прежнему пребывала все в той же позе.

Осложнений не возникло. Когда заработал мотор, Порт мельком взглянул в окно и увидел старика, стоящего рядом с другим, помоложе. Оба стояли близко к окнам и тоскливо заглядывали внутрь. «Как два ребенка, — подумал он, — которым не разрешили поехать со всей семьей на пикник».

Когда автобус тронулся, Кит села прямо и стала насвистывать. Порт тревожно толкнул ее локтем в бок.

— Все позади, — сказала она. — Надеюсь, ты не думаешь, что я собираюсь всю дорогу изображать больную? Не сходи с ума. До нас здесь никому дела нет. — Это было правдой. В автобусе стоял гул оживленной беседы; на них никто не обращал внимания.

На дороге почти сразу же стали попадаться ухабы. С каждым толчком Порт все ниже и ниже съезжал со своего сиденья. Заметив, что он не прилагает усилий, чтобы предотвратить сползание, Кит с расстановкой сказала:

— Хочешь оказаться на полу?