Под покровом ночи

Тихо открыв дверь кабинета, он заглянул внутрь, чтобы убедиться, не разбудила ли Роанну их ссора.

Она спала, свернувшись клубочком в большом кожаном кресле. Темно-каштановые волосы разметались вокруг лица, от сна на щеках появился легкий румянец, грудь мерно поднималась, едва обозначенная под легкой кофточкой.

Она выглядела совсем так же, как в их единственную ночь в мотеле. Если бы он знал тогда, как редко ей удается заснуть, он бы сдержался и не утомлял ее так сильно. Он вспомнил, как она лежала, прижавшись к нему и так же свернувшись калачиком

Глава 16

Корлисс трясло, когда она поднималась по лестнице. Добравшись до своей комнаты, она закрыла дверь на ключ и судорожно начала открывать ящики комода. Того, что искала, там не было, и она стала рыться в возможных тайниках — в обшивке дивана, в пустой коробочке из-под кольдкрема, в подставке камина, даже в коробках из-под обуви. Ничего. И тем не менее она немного успокоилась.

Как он посмел так говорить с ней? Корлисс его ненавидела, как раньше ненавидела Джесси, а теперь Роанну. Это несправедливо! Почему они всегда жили в Давенкорте, а ей предназначено было родиться и жить в маленьком скромном домике на окраине? С ней обращались в школе как с бедной родственницей богатых Давенкортов. Но порой в жизни случается и кое-что хорошее, например, убийство Джесси и обвинение Уэбба. Вот уж везение! Господи, она чуть не плакала от радости, когда дело обернулось таким образом! Уэбб уехал, все стало на свои места, и ее семейство переехало в Давенкорт, где оно и должно было находиться с самого начала.

С тех пор у нее появилось много друзей, настоящих, крутых, а не этих чопорных зануд-южан, которые никак не могли забыть о том, что их предки сражались в Гражданской войне и считали зазорным ругаться в присутствии женщин. Ее друзья умели веселиться.

Она умная девочка, она употребляет только легкие наркотики. Этот легкий белый порошок… Один вдох — и ты на вершине мира, самая красивая и сексуальная. Однажды, приняв дозу, она имела одного за другим трех парней, а потом всех троих сразу. Классно. Потом у нее уже так не выходило. Несколько раз у нее возникали проблемы, и ей нужно было ездить в Мемфис, подальше от родного города, и искать там гинеколога.

Сейчас ей позарез необходима доза, но все тайники были пусты, и денег нет. Корлисс тупо бродила по комнате, пытаясь сосредоточиться. У тети Люсинды в портмоне всегда лежали деньги, но сейчас Люсинда была в своей комнате. Бабушка и мама пошли по магазинам и, вероятно, взяли сейчас с собой все наличные. Остается одна Роанна, которая спит в кабинете. Значит, ее комната… Корлисс тихо засмеялась и выбежала в коридор. Как хорошо, что Уэбб не дал ей хлопнуть дверью, — пусть Роанна хорошенько выспится.

Она тихо вошла в комнату Роанны, почти наверняка зная, куда та кладет свой кошелек, понадобилось только несколько мгновений, чтобы найти его. Так, только восемьдесят три доллара. Даже такая тупица, как Роанна, сможет обнаружить пропажу пары двадцатидолларовых бумажек. Корлисс редко наведывалась в кошелек Роанны, потому что та обычно не носила при себе много наличных. Она взглянула на кредитные карточки Роанны, лежавшие в кошельке, но удержалась от искушения — опасно, могут сразу поймать. Вдруг взгляд ее упал на кредитную карточку. О, это совсем другое дело — здесь не нужно подписи владельца, достаточно только знать шифр. Она начала быстро шарить по отделениям кошелька. Нельзя было записывать свой шифр, но все это делали. Ага, вот она, аккуратно сложенная бумажка с четырьмя цифрами. Тихо хихикая, Корлисс взяла ручку и записала их у себя на ладони. Удобная все-таки эта штука, не то что таскать мелочь из чужих кошельков. Она возьмет пару сотен и положит карточку обратно. Роанна вряд ли скоро обнаружит пропажу, зато сегодня можно повеселиться на славу. А если положить бумажку с суммой, отбитой банкоматом, в пайку, где Роанна держит подобные бумаги, то вообще трудно что-либо заподозрить, даже если банк пришлет баланс по счету. Отличный план, и она сможет воспользоваться им еще, а потом перейдет к карточке Люсинды, чтобы недостача у Роанны не была так заметна.

Примерно к восьми часам вечера Корлисс почувствовала себя гораздо лучше. Раздобыв деньги в банкомате, она долго разыскивала человека, постоянно поставлявшего ей наркотики, и наконец нашла. Ей захотелось сразу употребить всю порцию, но, пораскинув мозгами, она решила, что еще неизвестно, когда так подфартит, и вдохнула только небольшое количество. Она сразу же почувствовала себя гораздо лучше и отправилась в любимый бар, надеясь встретить своих друзей, но там не было никого. Корлисс заказала свой любимый клубничный дайкири и, напевая от приступа веселья, охватившего ее, стала потягивать через соломинку крепкий напиток вишневого цвета. Но чем дольше она здесь сидела, тем мрачнее становилось у нее на душе. На смену пришли тоска и слезливость. «Эх, надо было нюхнуть побольше».