Под покровом ночи

Сбежит, подумал Тьернан. Иначе и быть не может: Кэссиди Роурки, к сожалению, имела привычку всегда появляться не там где надо и когда не надо. Ну почему, черт побери, она не поехала в Хэмптонз к Шону и Мабри? И зачем, черт побери, вернулась домой, когда он уже уехал? И на кой черт ей понадобилось лететь в Англию, где он рассчитывал провести пять счастливых дней наедине со своей великой тайной? И наконец почему, черт бы её побрал, она ухитрилась снова исчезнуть уже после того, как вторглась в его идиллический мирок и все разрушила?

Догонять её Тьернан не собирался. Ему оставалось только уповать на то, что Кэссиди не помешалась рассудком, а лишь спряталась и отлеживается в каком-нибудь тихом и укромном уголке. Да, эта женщина оказалась куда крепче, чем сама думала, однако и её силы были не беспредельны. Тьернан готов был побиться об заклад, что она затаилась в каком-нибудь убежище, чтобы зализать раны и попытаться понять, что происходит.

Впрочем, он сомневался, что ей это удастся. Никакой женщине не понять, что мужчина способен пойти под суд и с достоинством принять смертный приговор за убийство жены и детей, зная, что на самом деле дети его живы-живехоньки и ни один волос с их голов не упал. И живут так, где ничто им не грозит. В надежных руках Салли Нортон.

Дети же тем временем все никак не могли поверить, что наконец видят любимого отца. Сет, устав прыгать и целоваться, вдруг ни с того, ни с сего расплакался, а Ариэль никак не могла оторвать от отца влюбленных глаз, таких же синих, как у Дианы, но напрочь лишенных ледяного спокойствия, так свойственного её покойной матери. Когда малыш разрыдался, Ариэль начала говорить с отцом, держа его за руку, и так увлеклась, что болтала почти без умолку, все это время не сводя с Ричарда доверчивых глаз.

Вот уже больше года никто не смотрел на него с таким доверием. Ричарду это было настолько внове, что он поневоле, с нескрываемой горечью вспомнил о тех трагичных событиях, которые предшествовали всей этой истории. И об ещё более трагичном финале, который его ожидал.

Лишь в половине двенадцатого детишки наконец угомонились, и Ричард уложил их спать. Лишь тогда он впервые остался наедине с Салли, чтобы наконец задать вопросы, которые так долго вынашивал.

Салли вручила ему полный стакан виски.

- Выпей, - сказала она. - Тебе это нужно.

Они сидели в гостиной на стареньком диване, обтянутом ситцем.

Тьернан любил этот дом. Все здесь оставалось точь-в-точь таким же, как и три года назад, когда Ричард купил ферму, надеясь уговорить Диану бросить Штаты и переехать сюда, к морю, подальше от её семьи. Однако Диана и слышать об этом не захотела.

Он посмотрел на сидящую рядом Салли. Милую и умиротворенную, чудесную и распрекрасную Салли, которая сделала для него в этой жизни больше, чем все остальные, вместе взятые. Он взял её руку в свои ладони.

- Да.

Но Салли отняла руку и улыбнулась.

- Не надо, Ричард. Все уже в прошлом, и мы с тобой оба это понимаем.

- Салли...

- Я знаю, - мягко сказала она. - Ради меня ты готов на все. Даже попытаться убедить себя, что снова меня любишь. Не нужно, мой милый. Ты мне ничем не обязан.

- Я обязан тебе своей жизнью.

- Боюсь, что не надолго, - вздохнула она.

- Ничего, это не самое главное, - ответил он. - Зато я добился того, чего хотел.

- Да, я тебя прекрасно понимаю. Ужасно жаль, что так получилось. Послушай, может, мне не нужно...

- Даже думать об этом не смей, - перебил он. - Ты и без того уже слишком многим пожертвовала.

- Я готова на большее.

- Я знаю. И делаю все, что в моих силах, чтобы этого не допустить. Кстати, как она тебе? - словно невзначай спросил Тьернан и пригубил виски.

Салли прекрасно понимала, что он старался перевести разговор на другую тему.

- Не беспокойся из-за нее, Ричард, - ответила она. - Кэссиди тебя не подведет - ты и сам это знаешь. Но вот сколько ты ей рассказал?

- Нисколько.

- Как, она вообще ничего не знает? Даже про детей?

- Да. И про тебя тоже. Знает лишь, что ты одна из многих моих жертв. Стоило в Штатах в те времена пропасть какой-нибудь женщине, и её мигом записывали на мой счет. Я местный Джек-Потрошитель.

- Какая нелепость!

- Я ведь много разъезжал. Да и Диана не стеснялась распространять про меня небылицы. Да потом им вовсе ни к чему навешивать на меня остальных убийства одной Дианы вполне достаточно, чтобы приговорить меня к смертной казни. Желтая пресса может ликовать.

- Ты уверен, что не можешь рассказать ей правду?

- Абсолютно, - сказал Тьернан, головой откидываясь на подушку дивана. Он сожалел, что не может заставить себя возжелать Салли. Полюбить её снова - если, конечно, он любил её раньше. Но, закрыв глаза, видел перед собой не эту женщину, которая пожертвовала всем ради его детей, а только Кэсс, её глаза испуганной лани, и роскошное мягкое тело. Эх, если бы ему удалось отвоевать ещё хоть немного времени. Хоть чуть-чуть, черт бы их побрал!