Под покровом ночи

Кэссиди без труда удалось уложить Мабри под пуховое одеяло на огромную кровать, которую её мачеха всегда делила с Шоном, и вручить ей стакан чистого виски без льда.

— Я сейчас могу, по-моему, неделю проспать, — пробормотала Мабри, откидываясь на подушки и закрывая глаза.

— Везет тебе, — вздохнула Кэссиди. — А я, по-моему, уже не смогу сомкнуть глаз. И почему у нас до сих пор не придумали никаких средств для переакклиматизации?

Тишина, казалось, стала осязаемой. Кэссиди уже надеялась было, что Мабри уснула, когда та вдруг открыла глаза и спросила:

— О какой переакклиматизации ты говоришь, Кэсс?

Вопрос прозвучал совершенно естественно, да и голос Мабри был совершенно спокоен. Но Кэссиди лишь безмолвно уставилась на нее, она словно язык проглотила.

Впрочем, отвечать ей и не пришлось. Мабри отставила опустевший стакан на ночной столик, закрыла глаза, и почти мгновенно погрузилась в сон.

Кэссиди же просидела у изголовья кровати мачехи ещё несколько минут, панически боясь малейшим неосторожным движением вывести Мабри из зыбкого сна. Когда же она наконец позволила себе пошевельнуться и встать, затекшие мышцы повиновались ей с трудом. Кэссиди покидала спальню Мабри на цыпочках, настолько измученная, что ей отчаянно хотелось разреветься.

Выйдя в коридор, она осмотрелась. Дверь комнаты Ричарда была открыта настежь, за ней царила кромешная тьма. Когда-нибудь, возможно, завтра Кэссиди прокрадется туда и поищет, не оставил ли Ричард каких-нибудь улик. Ведь, как ни крути, но теперь она стала его сообщницей, помогла ему бежать. Кэссиди не только не собиралась раскрывать кому-либо тайну местопребывания, но и была готова припрятать любую инкриминирующую его вещь. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Ричард с детьми был в безопасности, причем как можно дальше от нее.

Кэссиди настолько устала, что уже перешла ту грань, когда ещё можно забыться здоровым сном. Она поняла, что должна что-то выпить: снотворное, виски или хотя бы горячее молоко.

Немного пораздумав, она направилась в кухню, остановив выбор на самом безопасном, как ей мыслилось, средстве — горячем молоке.

Кэссиди продолжала так думать, пока не пересекла кухонный порог.

Ричард сидел за столом. Перед ним стояла кружка с подогретым молоком, а рядом — бутылка ирландского виски.

— Думаю, немного виски тебе не повредит, — произнес он спокойно и рассудительно, словно они расстались пару минут назад. Словно между ними ничего не случилось, и Кэссиди никогда не лежала под ним, обнаженная, заходясь истошными воплями от нескончаемых оргазмов.

Не дожидаясь её ответа, Ричард налил немного виски прямо в молоко, а потом плеснул изрядную порцию желтоватой жидкости в стакан со льдом. Кэссиди так и подмывало закричать, наброситься на него, вцепиться в лицо, запустить кружку с молоком через всю кухню…

И Ричард прекрасно это понимал. Он молча наблюдал за ней, зорко подмечая любую мелочь, любую особенность в её поведении. Кэссиди понадобилось собрать в кулак всю свою оставшуюся волю, чтобы не только не закричать, но и попытаться придать себе невозмутимое (как она надеялась) выражение.

— Я не люблю виски, — сказала она и сама испугалась, настолько холодным и отчужденным прозвучал собственный голос.

— Я знаю, — кивнул Ричард. — Но все-таки выпей. — Ногой он придвинул ей стул к столу.

Понимая, что должна повернуться и уйти, Кэссиди тем не менее подошла и присела, стараясь держаться как можно дальше от него. Кружка молока с янтарным следом, оставленным виски на жирной белой поверхности, стояла прямо перед ней.

— Ну как Шон? — осведомился Ричард. — Выкарабкается?

Кэссиди подняла голову и встретилась с его взглядом.

— А тебе это важно?

Ричард пожал плечами.

— Это зависит от того, закончил он книгу или нет.

— Закончил. Еще до отъезда в Хэмптонз.

— А ты это знала?

— Нет. Скажи, а в чем важность его книги для тебя? Ведь в ней нет ни слова правды, верно? Ты не рассказал Шону то, что на самом деле произошло в тот вечер. И он даже не подозревает, что твои дети живы.

— Сама знаешь — Шон пишет художественные книги, — ответил

Ричард. — Я рассказал ему предостаточно для разработки лихо закрученной сюжетной линии. Думаю, что чтиво получится зажигательное. — Он поудобнее устроился на стуле, пристально глядя на Кэссиди. — Как бы то ни было, Шон выплачивает моим наследникам весьма приличную сумму за помощь, которую от меня получает.

Брови Кэссиди взлетели вверх.

— А как же законы? Мне казалось, что преступник не имеет права извлекать прибыль из книг о его преступлениях.

От улыбки Ричарда по её спине поползли мурашки.

— Ты недооцениваешь Марка Беллингема, — сказал он. — Деньги переводятся в попечительский трест, распоряжаются которым сам Марк, Салли Нортон и третье лицо по выбору Марка.

— Деньги предназначены твоим детям?

Ричард промолчал.

— Вот значит, в чем дело, — задумчиво промолвила Кэссиди. — Ты пошел на все это ради детей. — Она потянулась было к кружке с молоком, но рука её так дрожала (Кэссиди это, впрочем, ничуть не удивило), что в последнюю секунду она отказалась от своего намерения. — Так вот почему ты убил свою жену!