Под покровом тайны

Где-то на полдороге, повиснув в неудобной позе на приступочке над колесом и ища ногой опору, она ощутила крепкую руку на предплечье. Увенренно спрыгнув и, благодаря поддержке, даже не пошатнувшись, она обернулась, чтобы поблагодарить нечаянного помощника, и чуть не вскрикнула.

Это был Лин. В запылённой дорожной одежде, заросший редкой темной щетиной, все равно он был мгновенно ею узнан.

Элизабет испугалась. Если кто и способен ее узнать и сорвать весь план, так это он.

Деликатно высвободив локоть из его руки - он почему-то не торопился ее отпускать, пренебрегая всеми мыслимыми правилами приличия, опять - она присела в поклоне, прошелестев еле слышно:

- Спасибо.

Так тихо, что голос было не узнать. Да и кто бы мог заподозрить искать саксонку под кондзийской вуалью.

Лин собрался было ответить, но внезапно схватил девушку за талию и буквально прыгнул с нею в сторону. Там, где она только что стояла, приземлился сброшенный кем-то с соседней повозки тюк с чем-то тяжелым. Может, и не покалечил бы, но синяки были бы обеспечены.

У Элизабет перехватило дыхание. Лин был так близко, что от его дыхания трепетала тонкая вязь ее кружевной вуали. Запахи корицы, дорожной пыли и мужского тела смешались в один пьянящий коктейль. Его руки обжигали ее тело даже сквозь тёплую шаль и несколько слоёв платья.

Прижав девушку крепче на мгновение - она даже подумала, не померещилось ли ей - он отпустил талию Элизабет и с поклоном отступил в сторону.

- Вы там, смотрите куда груз бросаете! Придавите и не заметите! - гаркнул он на работников таверны и размашистыми шагами ушёл проверять процесс разгрузки. Раскрасневшаяся девушка осталась стоять на месте, приходя в себя.

Там ее и нашла жена трактирщика и, приветствовав гостью, предложила следовать за собой в комнату для отдыха.

Трём девам, приехавшим одновременно, пришлось отдать все свободные номера на верхнем этаже гостиницы. Остальных поселили в общем зале, сдвинув лавки к стенам и выдав по комплекту постельного белья и тюфяков. В Хинге с подготовкой ко сну все было просто - бросил на пол тюфяк, сверху простынку, и постель готова. Спали чаще всего прямо в одежде - приходилось быть готовым ко всему, от нападения до пожара, и все вещи предпочитали держать ближе к телу. Мелкие воришки, промышлявшие в тавернах по ночам, были не редкостью, в комнаты они не лезли, предпочитая легкодоступных спящих в общем зале.

Обстановка комнаты не сильно отличалась от первого этажа. Уже постеленная перина с подушками прямо на полу, чуть мягче тюфяка, и можно надеяться, что без насекомых. Девушка осторожно попинала подушки, наученная Чи. Когда никто не выбежал из-под потревоженного пуха, она вздохнула с облегчением. Положила под подушку сумку с нехитрыми пожитками, осмотрелась в поисках тазика для умывания.  Длинные плотные занавеси в пол закрывали все еще тускло светящее солнце в окне, за простенькой ширмой с аляповатой яркой росписью, стыдливо притаились настоящий чан для умывания с кувшином, полным воды, и ночная ваза. Тазиком назвать это - значило преуменьшить. При желании можно было даже помыться целиком, что девушка с облегчением и сделала.

Как было принято для постояльцев такого ранга, ужин Элизабет принесли в комнату. Девушки-дань находились в том подвешенном неясном состоянии, когда они вроде бы еще были знатными барышнями с запросами, но при этом уже стали вещью, принадлежащей Императору. В каком-то извращенном смысле им это еще добавляло ценности в глазах простых людей.

Есть предлагалось прямо с того подноса, на котором еду принесли. Осмотрев палочки и ложку - вроде чистые - девушка набросилась на еду. Кормили ее сытно, но всего два раза в день. Утром, когда собирались на корабле, и вот теперь вечером, перед сном, на постоялом дворе. В середине она перехватила сушеные фрукты и яблоко, выданные щедрой рукой Чи, а снабжать дань дополнительным провиантом податные и не подумали.

Хорошо хоть воды было вдоволь. Элизабет налила полную кожаную фляжку утром, и ей как раз хватило до вечера. Впрочем, много она днём не пила - пользоваться туалетной вазой в продуваемой всеми ветрами повозке она старалась как можно реже.  

Мясная похлебка была островата на саксонский вкус, но принцесса уже почти привыкла к местным приправам и не обращала на это внимания. Остроту смягчал и неизменный рис в отдельной мисочке, поданный вместо хлеба.

Увлечённая едой, принцесса не сразу поняла, что в комнате уже не одна.

Потянувшись за аппетитным кусочком маринованной капусты, принцесса почувствовала, как что-то дернуло ее за откинутую на время еды накидку. Шорох за спиной, чьи-то руки перед ее лицом.

Годы тренировок не прошли даром. Элизабет метнулась в сторону, почти ложась на спину, и выбросила обе ноги вверх, целясь в лицо нападающего.

Наклоняющийся человек всегда неустойчив. Фигура позади неё неловко отшатнулась, сделала шаг назад, ловя равновесие.