Под покровом тьмы

Студия йоги делила помещение с балетной труппой в районе с низкой арендной платой. Офисному зданию через улицу было лет восемьдесят, а выглядело оно еще старше. Кирпичный склад по соседству был заброшен и предназначен на снос. Немногие близлежащие рестораны предназначались для обеденных перерывов и к концу дня уже закрывались. Ничего опасного, хотя место и не для трусов. Большинство занимающихся приходили группами. Энди, как обычно, опоздав, шла одна.

Она закрыла машину и быстро зашагала по тротуару. Кроссовки поскрипывали на мокром цементе. Проехала одинокая машина, обрызгав тротуар зловонной жижей. Энди отскочила в сторону и двинулась дальше — напрямик к студии, мимо темного переулка рядом со складом, единственным местом, которое ее по-настоящему беспокоило. Она взяла за правило никогда не переходить улицу, пока не минует его. Дорога не заняла и минуты. Не заметив никаких дегенератов в тени, Энди соскочила с тротуара и перешла улицу. Проехал грузовик. Шелест шин по мокрой мостовой за спиной стих. И сменился звуком шагов.

Энди пошла быстрее. Шаги ускорились. Кожаные каблуки, судя по звуку, возможно, мужчина. Она зашагала медленнее — просто для проверки. Шаги замедлились.

«Уже паранойя. А все эта дрянь с серийным убийцей».

На всякий случай Энди ступила на мостовую, делая вид, что переходит улицу. Звук изменился с резких щелчков каблуков по цементному тротуару на более приглушенный — по асфальту. Энди запрыгнула обратно на тротуар. И снова шаги последовали за ней.

Это не паранойя.

Энди расстегнула молнию на сумке и схватила пистолет, не вынимая его. Остановилась и развернулась. Он остановился. Она выпрямилась. Пистолет оставался в сумке, однако был направлен в грудь бывшего жениха.

— Рик, — выдохнула Энди, — какого черта ты творишь? Он слегка покачивался, как пьяный.

— Да нич-чё.

Стеклянный взгляд. Определенно пьян.

— Ты преследуешь меня.

— Мне надо кое-что тебе сказать.

— Рик, оставь меня в покое.

— Я не спал с твоей сестрой.

— Я знаю, что не спал. Ты трахнул ее.

Он улыбнулся, стараясь не засмеяться. Но не смог удержаться. Да, для пьяного это было смешно. Наконец Рик совладал с собой:

— О, это было забавно.

В сумке палец на курке дрогнул. Ее более темное «я» размышляло, не сойдет ли это за убийство в целях самозащиты.

— Тебе кажется забавным, что ты занимался с моей сестрой сексом накануне свадьбы?

Смех затих. Зато ухмылка осталась.

— Да ладно тебе, Энди. Ты ж и так ненавидишь сестру. Она и подружкой невесты стала только потому, что мать заставила тебя выбрать ее.

— По-твоему, это оправдывает то, что сделал ты?

— Она клеилась ко мне. Я не напрашивался. Энди нетерпеливо посмотрела на часы.

— Чего тебе надо?

— А как ты думаешь?

— Ладно. Ты прощен. Без обид. А теперь отвали, и чтоб я тебя больше не видела.

Она отвернулась. Рик шагнул к ней и схватил за руку. Энди остановилась и быстро взглянула на бывшего жениха.

— Не трогай меня. Он сжал крепче.

— Ты, черт побери, выставила меня дураком.

— Ты и есть дурак. А теперь убери руку.

Его лицо налилось кровью. Хватка усилилась.

— Что будешь делать, Энди?

Она посмотрела ему прямо в глаза. На мгновение ей показалось, что Рик хочет поцеловать ее. Неожиданно колено Энди поднялось и ударило его прямо в пах. Рик сложился пополам и упал на тротуар. Он застонал, потом его вырвало.

Поднялся на одно колено, но на большее его не хватило. В глазах пылала ярость.

— Ты… заплатишь… за это. Сука.

Энди ответила таким же яростным взглядом.

— Пошли мне счет.

— Я не шучу! — крикнул Рик. — Я заставлю тебя заплатить! Энди шла, не оглядываясь.

— Слушай, ты! — Бессмысленные вопли летели ей вслед и затихли, только когда Энди вошла в дом.

После ухода сестры Гас чувствовал себя достаточно утомленным, чтобы попытаться уснуть, но разум не позволил этого. Свет выключен, в спальне темно. Он лежал на спине, уставившись в потолок широко открытыми глазами.

Когда глаза привыкли к темноте, его внимание привлекла шкатулка с драгоценностями на комоде. В голову пришла почти паническая мысль. Он не помнил, говорил ли агентам ФБР, какие драгоценности были на Бет в день исчезновения. А вдруг это можно установить по содержимому шкатулки? Кольцо или какая-нибудь другая заметная побрякушка, вероятно, могли бы помочь опознать ее — если худшие подозрения агента Хеннинг верны. Гас включил лампу и встал с постели.

Это была очень красивая старинная шкатулка из капового ореха. Когда-то была музыкальной, но заглохла много лет назад. В известном смысле символично.