Под позолотой — кровь

   С утра предстояло искать место, где убийца провел время до убийства и после него. Искать соучастников. Соучастницу. Что смогла сказать свидетельница, так это о женщине, стрелявшей из пистолета. Не исключено, что она все еще в городе. Значит, с утра – опознание того парня в больнице, потрясти еще свидетельницу на предмет портрета женщины с пистолетом и ориентировать сотрудников милиции и стукачей.

   Симоненко потер глаза. Старость – не радость. Укатали сивку крутые горки. Очень хотелось бросить все и отправиться домой. Спать, спать и еще раз спать, как завещал великий… И все равно не пойдет. Все еще неизвестно, чем закончился сход. Что решат волки. Будет война или нет. Сам Симоненко уже связался с начальством и рапортовал о реальном кандидате на роль убийцы. Начальство выразило восторг и, судя по всему, эта информация уже попала к членам высокого собрания. Интересно было бы посмотреть в глаза Калача в тот момент, когда при всех прозвучит имя заказчика убийства.

   Весело было нам. Симоненко вышел из-за стола и прошелся по кабинету, перебирая в уме все ли учел и все ли сделал. Завтра нужно будет снять отпечатки пальцев убийцы и поискать в архивах. Кто, откуда, возможные соучастники. Сразу не сообразили, это плохо. Кроме этого нужно поторопить экспертов. Пусть попытаются идентифицировать оружие.

   Что-то еще. Деньги. У неудачливого альпиниста нашли тысячу долларов новенькими стодолларовыми купюрами, чистыми и непримятыми. Будто их только что достали из пачки. Из пачки. Симоненко выругался в полголоса. Старость – действительно не в радость. Если деньги только что из пачки – на них не должно быть особенно много отпечатков пальцев. Есть шанс, что там будут известные пальцы. И еще одно, номера купюр.

   Если они из одной пачки, то номера должны идти подряд. Проверить. И если это так, то завтра нужно перевернуть все обменные пункты, магазины и кассы в поисках купюр из этой же пачки.

   Никуда не денешься, будешь ты моя, пропел Симоненко. Есть еще порох в пороховницах! Настроение улучшилось. Не все так плохо. Симоненко вернулся на свое место, и в этот момент зазвонил внутренний телефон.

   Дежурный доложил, что поступило сообщение о стрельбе на улице. На бывшем участке Мастера.

   Наблюдатель

   Кабак, как много в этом звуке для сердца… а также для носа, глаза и уха… всякого слилось. Семейным этот ресторан уж точно не назовешь. Дым столбом, духота вперемешку с гамом и плодами деятельности лабухов.

   Лабухов было слышно еще издалека – заходите к нам на огонек. Пела, правда, не скрипка, а синтезатор в сопровождении баса и соло. И не так чтобы ласково и нежно. В ресторане гостиницы «Юг», как, наверное, почти во всех курортных ресторанах музыка старалась победить не столько сердца слушателей, сколько их слух.

   Гаврилин к музыке был равнодушен, но к лабухам относился с пониманием и жалостью. Люди зарабатывали деньги. Был у Гаврилина приятель, который поведал ему о тяжелой лабушьей судьбе. Тяжела и неказиста жизнь бродячего артиста.

   Судя по всему, ансамбль еще отрабатывал обязательную программу, и до песен на заказ время еще не дошло. Но обязательно дойдет. Гаврилин, не торопясь, оглядел сидящих за столиками. Ярко выраженных кавказцев в зале не было, так что был шанс этим вечером избежать сулико и прочих лезгинок.

   Но без блатной слезоточивости, судя по всему, обойтись не получится. Действительно, Гаврилин ощутил в атмосфере зала, не смотря на всю ее традиционность, какой-то надрыв и тоску. Братаны не гуляли, а, похоже, заливали свои острые внутренние травмы.

   Пустые столики есть, есть также несколько пар – эти еще не въехали в общую атмосферу вечера и пытаются наслаждаться обществом партнера. Также, похоже, время тут проводят несколько приезжих компаний. И то верно. Выпить, закусить, девочку подцепить.

   Девочки… вот кого-кого, а девочек было более чем достаточно. На любой вкус, цвет и возраст. Гаврилин сразу почувствовал себя центром внимания. Это не нужно, это лишнее, я пришел к знакомой и глазки мне строить не нужно. Хотя…

   Пришел человек погулять, на блядей посмотреть, себя показать. Чего уж тут из себя безумно влюбленного изображать? Как много девушек хороших. Таких же хороших, как и девушек. И очень доступных. Как это сейчас принято у свободных уличных охотниц? Мужчина, хотите побывать в раю? Всего за пятьдесят баксов. Хотя про пятьдесят баксов уж лучше бы вы помолчали, господин альфонс.

   Много девушек, вот только Марины не видно. Это плохо. Нет, с одной стороны все понятно, назначено было на двадцать два, а сейчас уже на тридцать минут больше. Приличные люди так не поступают. Девушек и женщин нельзя заставлять ждать. С другой стороны – что же тогда делать? Гаврилин продолжал двигаться через зал, всем своим видом демонстрируя процесс поиска.

   Откуда-то из-за тел танцующих вынырнул официант. Ветеран труда, с плавными аккуратными движениями и бегающими глазами. Этот должен знать все, или, во всяком случае, попытаться все узнать.

   – Вы ищете столик, добрый вечер, – негромко, но очень внятно спросил ветеран.

   – У меня тут назначена встреча, но что-то я не вижу свою даму.