Под позолотой — кровь

   – Спасибо большое, если будет нужно, я вас позову! – пообещал Гаврилин и скептически покосился на принесенные тарелки. Что касается приятного аппетита – тут у него были сомнения. От одной мысли о жареной картошке и мясе в желудке что-то неприятно переворачивалось. Гаврилин не был вегетарианцем, но все происходящее не слишком способствовало отделению слюны.

   Нервы нужно, конечно, держать в узде, но предаваться чревоугодию в присутствии убийцы, о планах которого на будущее не имеешь ни малейшего представления… Увольте. Более того, всего около часа назад Гаврилина предупредили о возможных осложнениях. А в их конторе, как предупредил тот же человек, дважды не предупреждают.

   Спокойно. Даша просто кушает. Ведь нужно же и убийцам тоже кушать. Подкреплять силы для дальнейших свершений. В зале кроме нее никого из группы нет, это Гаврилин уже заметил. Его класс вообще за последний день вырос просто неизмеримо. Он даже засек, какими глазами на Дашу пялятся мальчики из-за соседнего столика.

   Увесистые такие мальчики, килограмм по сто двадцать веса и, судя по лицам, нагрузка на скелет у них снижена за счет мозгов. Все трое… Стоп, не все. Двое пялятся изо всех сил, а третий, не такой внушительный на вид, что-то им говорит. Но мальчикам не до того. Они кушают водку из фужеров и не сводят глаз с девушки. Ну, тут более-менее все понятно. Но в спину этой троицы пялится парень из-за другого столика. И тоже не скрывает своего интереса.

   Любовь, конечно, зла, и полюбить можно и кого-нибудь из этих козлов. Тем более, что в наше суровое время пол в любви роли уже почти не играет, но Гаврилин как-нибудь уж отличает взгляд человека созерцающего от взгляда человека наблюдающего. Этих троих пасут совершенно откровенно. Почти также откровенно, как и эти трое пасут Дашу.

   И за всеми ними внимательно наблюдает суперагент Гаврилин, который всех видит, а сам остается… А сам остается в дураках, потому, что за ним тоже наблюдают. Гаврилин изобразил улыбку и помахал Марине рукой. Нужно делать хорошую мину при плохой игре. Он не только умудрился прозевать момент, когда Марина подошла к бару, но и совершенно не мог себе представить, сколько времени она наблюдает за ним.

   – Три с минусом, – сказала Марина, устроившись напротив Гаврилина.

   – Три с минусом за что?

   – За улыбку.

   – Я сегодня зубы чистил.

   – Я не об этом, тут у тебя все порядке и на вид и на вкус. Радуешься не слишком искренне.

   – Серьезно? Тогда я попробую еще раз.

   – Три.

   – Добавьте хотя бы плюс, тетя учительница.

   – Плюс к оценке – это крест на знаниях ученика. Это я тебе как бывшая учительница говорю.

   – Серьезно? Ты была учительницей? И по какому предмету?

   – Не по тому, что ты подумал. Русский язык и литература. И со времени своей учительской карьеры великолепно определяю ,куда именно смотрит ученик, и чем у него сейчас забита голова.

   До каких пор все это будет продолжаться, грустно подумал Гаврилин. До каких пор ему будет отводиться роль ученика? И самое обидное, что Марина совершенно права, и улыбка вышла довольно кислая, и Гаврилин с трудом удерживался от того, чтобы перевести взгляд с лица Марины на Дашу и наблюдателей.

   Марина вздохнула и пересела на полукресло слева от Гаврилина:

   – Теперь ты сможешь наблюдать за ней, не вертя головой. Делай вид, что смотришь на меня.

   – Спаси… Что?

   – У тебя очень забавное выражение лица, когда ты удивляешься, – без улыбки сказала Марина.

   – Ты очень наблюдательная.

   – Жизнь такая, заставляет. Вот только не пойму, что тебя сейчас больше волнует – она или эти трое?

   – Или вот тот, четвертый.

   – Этот пусть тебя не волнует, – не оборачиваясь, чтобы посмотреть на этого четвертого, сказала Марина, – это человек Грека.

   – А по мне – хоть турка, – Гаврилин вспылил и сам себе поразился – очарование Марины на него не действовало. Или просто не было этого очарования? Или, может, он просто слишком устал за этот безумный день? Грустно, но факт – с либидо у него проблемы. Или это у женщин либидо, а у мужиков тогда что? Не стоит о грустном.

   – Повторяю, – это человек Грека, – он сюда привез этих троих. О даме он не в курсе.

   О даме он не в курсе. Это хорошо. Это очень хорошо. Хотя, о чем именно он не в курсе.

   – Ты такой забавный! Налей девушке коньяка.

   – Что ты имеешь в виду?

   – Коньяк, прямо перед тобой.

   – Я не об этом.

   – Все равно, налей, а я тебе пока расскажу сказку.

   – Может быть, все-таки, без сказок. Ты можешь говорить проще?

   – Проще? Ну а если проще, мне нужно понять, кого из вас мне выгоднее продать – тебя или ее? Так проще?

   – Гораздо. Тебе сколько налить коньяка?

   Мусор

   Возится Вася, ой возится. Такого только за смертью посылать. Смешно. Действительно смешно подумал. Вася действительно за своей смертью сейчас ходит. Вернется – получит.

   Мусор держал пистолет в опущенной руке прислушиваясь к звукам доносящимся из сарая. Сопения не слышно – далеко, но тихо ходить Вася не может, сволочь неуклюжая. Лязгнуло и покатилось ведро, несколько секунд тишина и со скрежетом упали лопаты. Кинутый невнятно заматерился – ушибло бедненького. Это же он там в темноте лазит, без света.