Под припев цикад и сов… Книга стихов

Оживает влажной розой
Иероглиф… Дальше кисть
Заскользила нежно, грозно —
Непреложнее, чем жизнь.

Пагода приоритетов

Нераздумчиво четка,
И единым силуэтом
Громоздятся в ряд века…

Тургеневская девушка

Так легко взлетела по ступеням,
В горле – плеск нежданных сладких слез,
Вкруг беседки – птиц весенних пенье,
И благоуханье нежных роз…
Ах, наинежнейшая из женщин
Девушка Тургенева в саду!
О спасенье мира – и не меньше —
Спозаранку грезит на беду.
Так легко взбежала по ступеням…
А потом и в монастырь, в народ,
На чужбину с жаждою спасенья,
На позорный эшафот пойдет.

Русские поэтессы

Анне, Марине

Поэтессы, небес невесты…
Нет, зачем? Именуйтесь: ПОЭТ!
Из мужского, крутого теста!
И по кручам зыбучим отвесным
Напророчили путь им крестный,
И страшнее его – нет.

Два слова к двум цитатам

Внук Николая I вел. кн. К.К. Романов после объявления войны Германией, родины другого деда и обеих бабок, выбираясь из нее в Россию, был высажен из вагона и с малыми детьми шел пешком.

По воспоминаниям современников

«Вы скажете, может быть, что немцы не дадут вагона. Давайте пари, что дадут!»

В. Ленин в письме к И. Арманд

6 марта 1917

Дадут, Вильгельм не подведет.
Поставив за два века пару дюжин
Принцесс и принцев дюжинных недужных
(Екатерина лишь не в счет!),
В довесочек к невиданной войне
Большевиков подкинуть было нужно!
Что ж, по веленью бесов ли, «по дружбе»
Германия расщедрилась – вполне.

«Весь мир – театр…»

Конь каурый удрученный
В сон томительный скакнет,
Моря плеск серо-зеленый
Громким ржаньем перебьет…
Расплету ему косицы,
Что лукавый навязал,
Приголублю – рыжей птицей
Грянет между волн и скал!
Воля, воля… Нам бы, овцам!
В некончающемся сне
Золотом каурым льется
Солнце в ледяном окне
Ледяных времянок сирых,
Будь там бомж иль богатей…
В мире нашем нету мира,
Лишь крикливый театр теней.

Ахматова шестидесятых

«Меня бес дразнит… Ахматова В почтовом поезде!»

А. Блок «Записные книжки», 1914

И с несомненностью постичь:
В серебряно-седой царице
Та , давняя – бесовский бич,
Почтовый райский голубь – длится,
Трепещет в строгом складе губ!
И, как лесных зверушек стая,
Мир, искони «жесток и груб»,
У ног поэта замирает.

«Родина, отринувшая многих…»

«Наша злая тоска по России даже не ностальгия, не патриотизм, а один Бог знает что…»

Русский парижанин первой волны эмиграции

Родина, отринувшая многих
Любящих, не клявших, не чужих,
Не виновна, нет. Спросить нам с Бога,
Что не защитил страдальцев сих?!

Им в изгнанье русское раздолье —

Изголовье сна и утра свет…
Что ж поделать с эдакой любовью,
У которой и названья нет?

Первая любовь

Зеленые холмы