Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы

Дверь распахнулась и в комнату влетели два комка девчоночьего страха. Не обращая внимания на новеньких, одетая в широкие зеленые пижамные штаны и розовую футболку скомандовала:

‒ Вниз! Быстро! ‒ и полезла на шкаф, используя кровать вместо лестницы.

‒ Эй! Чемоданом меня прикройте своим! ‒ кигуруми, изображающее пингвина, явно было маловато второй девочке, успевшей молнией влететь под двухъярусное ложе.

Пнув ножкой сумку в сторону кровати, Танька встала в первом дверном проеме, скрестив на груди руки и широко расставив ноги. Мелл, нежно обняв плечи подруги руками, оказалась позади. Она не пряталась, а готовилась в любой момент оттолкнуть свою любовь от разжиревшей опасности.

***

‒ Она воевать будет! А говорил ‒ не сделает ничего! ‒ оператор жадно потер руки.

‒ Пальцем не тронет, вот увидишь, ‒ стоял на своем техник.

‒ Спорим?

‒ А давай! Проигравший худеет на три килограмма.

‒ Э, нет. На три сантиметра! ‒ протянул руку товарищ.

‒ Фиг тебе. Сам так худей, ‒ спрятал руки в карманы.

‒ Ладно уж, живи толстым, ‒ продолжал манипулировать оператор.

‒ Я не толстый! Это… ‒ осекся техник.

‒ И не продолжай! ‒ раздался в ответ смех.

***

В наружную дверь отчаянно рвалось слоноподобное чудовище. Картонное полотно вот-вот должно было лопнуть, если бы не Танькины ухищрения. Все бы ничего, но вот про дверную ручку она забыла. Вырванная вместе с замком, ручка умудрилась в полете сильно ударить по лбу падающий назад раскабаневший организм. Наступила тишина.

 

‒ Она сдохла? ‒ раздалось со шкафа?

‒ Она утонула в своем сале! ‒ уточнил голос из-под кровати.

Сумка отодвинулась в сторону и за ней показалась белобрысая голова. Неаккуратно обрезанные на уровне плеч волосы не смогли испортить тонкой красоты робко улыбающегося личика. Немного пухлые щечки и ясные серые глаза нравились сразу и безоговорочно, любоваться такой прелестью можно было не отрываясь. Ловко вывернув ноги вперед, «пингвин», наконец, встала в полный рост. Для своих, на вид, десяти лет ‒ совсем маленький.

Следующим явлением стала покрытая вьющимися локонами голова возле потолка. Передняя половина волос на ней была рыжей, а от ушек и дальше к затылку ‒ красиво-каштановой.

‒ Почему только половина? ‒ глядя на спадающие сверху кудри, поинтересовалась Мелл.

‒ Краски не хватило. Слезть помогите, я высоты боюсь, ‒ место головы заняли свесившиеся ноги, переходящие в чрезмерно сексуальную попку.

Именно за это место и поспешили поддержать слезающую Танька и Мелл.

‒ Что?!

‒ Что?! ‒ одновременно воскликнули подружки.

Сверкая ревностью и быстро глянув друг на друга, они резко опустили расшалившиеся руки.

 

Падая со шкафа, девочка по пути сильно ободрала себе коленку о декоративную ручку. Возле самого пола она поняла, что жизнь, по сути, только начиналась и перед глазами мелькать нечему. Но даже мягкая посадка, словно на руки мамы, не заставила ее произнести ни звука.

‒ Ну и нервы у тебя, ‒ Танька, словившая телекинезом падающее тело, покачала головой.

‒ Иначе нельзя, ‒ садясь на полу, полурыжая посмотрела на разорванную штанину и начала усердно дуть на ранку сквозь дырку. ‒ Спалят враз, а такую нычку нельзя светить, ‒ она была ненамного старше белобрысой, максимум одиннадцать лет.

‒ И часто тут так?

‒ Всегда, когда эта стерва на смене, ‒ испытывающее, снизу вверх, глянула на новеньких. ‒ Спасибо, что хоть словили, ‒ не поняла произошедшего. ‒ Я тоже такие косички хочу, ‒ без перехода обратилась к Мелл.

‒ А вы к нам насовсем или у вас статус? ‒ поинтересовалась белобрысая.

‒ У нас ‒ чего? ‒ наклонилась поближе к вопросу Танька.

‒ Нет у них статуса, как мы будут, ‒ быстро поняла сидевшая на полу. ‒ Интересно, зеленку получится умыкнуть?

‒ Она дверь свою, вроде, не запирает, ‒ с сомнением произнесла «пингвинчик».

‒ Хм, может, сходишь?

‒ А чего там так тихо? И как вы дверь закрыть успели? ‒ не обращая внимания на вопрос, белобрысая поинтересовалась у Таньки.

‒ А за зеленкой? ‒ хитро прищурилась Мелл.

‒ Щщасс! Мне от синяков потом тоже зеленкой лечиться?

‒ Ладно, сами управимся, ‒ присаживаясь рядом с пострадавшей, Танька для виду наложила свою ладошку на ссадину. ‒ Больно не будет, ‒ ласково улыбнулась девочке.

 

У наблюдавшей за ее действиями хозяйки раненой коленки волосы вились сами по себе. Красивые и нежные, их явно многократно и безуспешно пытались разгладить утюжком. Сначала в лице «кудряшки» ничего особенного заметно не было. Личико миленькое, да и только. Но вот когда она смотрела серьезно и вдумчиво, на мгновение замирая и останавливая взгляд, раскрывалась настоящая красота. Цвет глаз у нее, как и у «пингвинчика», был серый, только чуточку темнее.

 

‒ Всё, ‒ поднимаясь, резюмировала Танька, ‒ нет ссадины ‒ нет нужды в зеленке.

‒ Это ты так умеешь? Здорово! Экстрасенс, что ли? ‒ посмотрела вслед поднимающейся Таньке «кудряшка».

‒ Не знаю, не задумывалась, ‒ соврала в ответ.

‒ А вас как зовут? ‒ «пингвинчик» обрадовалась, что не нужно выходить из комнаты.

‒ Вместе или по отдельности? ‒ уточнила Мелл.