Под руку с Одиночеством

– Перефразируя анекдот, хрен с ней, со школой, но дисциплина у нас когда–нибудь будет? – задумчиво протянул Волк. – Ко мне хранители порядка обратились за консультацией. Как к эксперту по убийствам. Ничего не хочешь рассказать?

– Они первые начали, – расстроилась Танюша. – Лютика хотели отнять, скоты. И вообще.

– Зачем наносила столько ударов? Это не профессионально, руки беречь нужно.

– Я их пальцем не тронула! Только ногами, – протянула жалобно, – замерзла сильно, вот и грелась.

– М–да. В кого ты такая? – спросил и сразу растерялся папа.

Танька удовлетворенно хихикнула сквозь очередную ложку джема.

 

Лютый лежал на оккупированном диване. Услышав свое имя, повернул локатором ушко и мотнул пятнистым хвостом.

 

«Я готов! Где моя доля сладкого?»

 

– Иди ко мне, мой защитник, – позвала малыша Таня, – вот, от сердца отрываю, – протянула ему ложечку сладости.

– Значит, защищал тебя сегодня Лют? А я, как бы, ни при чем?

– Ты мой рыцарь и хранитель! Тебе за это положен поцелуй, – она встала и подошла к папе, нежно обняла его за шею и, чмокнув в щеку, уткнулась куда–то глубоко в теплое и неожиданно родное.

 

С ней явно творилось неладное.

 

«Не хватало еще расчувствоваться! Ты дьявол? Вот и не разводи нежности!

А откуда ты знаешь, каким должен быть дьявол?

Ну–у… Так принято считать, что злой и бессердечный. Беспощадный и коварный. Весь астрал в таких образах!

Образ люди создают, фантазеры хреновы. А я – вот она, совсем другая.

Какая?

Потерянная. Ранимая. И одинокая.»

***

– Все–таки поломалось наше творение! – техник от досады хлопнул ладонью по ручке кресла.

– Не дрейфь! Я вот не разочаровываюсь, верю! А ты – слишком ветреный, – оператор наставительно поднял палец.

***

В школу Таню больше не пустили, предложили заниматься самостоятельно, дома. Радости не было предела!

По такому случаю было решено прошвырнуться по магазинам в поисках новых сортов варений и конфитюров. Волк даже оделся празднично, во что–то спортивное, подходящее к Танькиным нарядом.

 

– Здесь продавщица разговаривает, как учитель рисования в школе – не разбери–поймешь! – пожаловалась на очередную лоточницу Танька.

– Это суржик, такое наречие, – скривился Волк, – на нем очень многие разговаривают. Хотя некоторые считают это языком, – вздохнул печально. – Противно, если честно!

– А почему не говорят на каком–то одном? Сложно выучить?

– Не сложно. Жлобство врожденное мешает.

– А если их всех расстрелять? Тогда жлобов не останется и все будут говорить правильно?

– Тогда в некоторых местах вообще никого не останется.

 

Они ходили по рядам маленького базарчика, с сомнением смотрели на первые молодые корнеплоды и слишком бодрую зелень, присматривались к сушеным ягодам и орешкам.

– Рыбки хочется, – с сожалением протянул Волк. – Жаль, на глаз не определишь, можно ли ее есть.

– Давай я подскажу! Смотри: у этой глисты яйца уже отложили, видишь пятна на чешуе? А вот у этой – слишком розовые жабры, радиационное поражение. А во–он у той, – приподнялась на цыпочки и показала пальцем на соседний прилавок, – уже мутная слизь начала выделяться: нет здесь свежей рыбки, жаль.

Волку пришлось срочно задвинуть Таню к себе за спину: оскорбленные продавцы спешно смыкали вокруг них тесные ряды неправедного гнева.

 

– Ти кто такой! – ткнул грязный палец в сторону Волка наглый инородец. – Забэри свою шаляву и вали, пока цель! Сыкатына!

– Извинитесь, пожалуйста, перед моей дочерью, – вежливо попросил папа.

– Я твой башка топталь! – толкая в грудь, наступал продавец. Оскорбления стали выкрикивать уже все, потянулись неосторожные руки.

– Все, больше я рыбки не хочу. Буду вегетарианцем, – бросил через плечо.

– Так надо самим наловить! Дай, я им сейчас, – попыталась выскользнуть вперед Танюша.

– Куда?! Держись за мной и не вмешивайся, мне тоже развлечься хочется, – снова куда–то назад сказал Волк.

 

Смерть–шпион стал расслабленным и с виду немного сонным. Только неожиданно возникали молнии его рук, коротко вскрикивали лоточники и мелькали капельки крови из разбитых носов несогласных.

Тане действо понравилось, раньше она не видела развлечений профессионалов. Тренировки и спарринги на Курорте были, скорее, разминкой любителя. Это не походило и на выбранный ею стиль вращения в потоке энергии: Волк бил, словно плетью и при этом был полностью расслаблен.

 

– Это как ты делаешь? Я не пробовала так еще, дай и мне немножко, – трепыхалась позади папы веселая девчонка, но не рисковала нарушать запрет.

– Это просто, – сказал не поворачиваясь Волк. – Отпускаешь заранее взведенную пружину, и рука сама летит, только направление выбирай. Поняла? На, попробуй на этом уроде, – отодвинулся в сторону добрый папа.

Танюша скользнула вперед и с удовольствием выпустила на свободу свою руку. Лицо под ладошкой вмялось в обратную сторону, лезшие в драку отпрянули. Тушка «урода» сползла под прилавок.

– Не сильно, только нос разбей, – прозвучало с опозданием наставление родителя. – Н–да. Ну, хоть курточку не испачкала, – вокруг все испуганно притихли

– Ой…

 

– Что делать будем? Он мертв уже. Пойдешь домой, я здесь сам буду расхлебывать…