Под сенью исполинов. Том II

— Поэтому я… буду убивать… если потребуется… Я буду… насиловать… если потребуется… Я буду… творить… любые мерзости… Я готов… Лишь бы… этого… - он указал на окровавленных белотелых, - не случилось… с моим домом… Понимаешь… Вика?.. У нас… против них… нет шансов… Только я… Только если я… возьму под… контроль Ясную… им не дойти… до Земли… Попытавшись уничтожить… Дитя… Земля выдала себя…

Абориген повернулся к ней и протянул руку. Не схватил, не дёрнул с презрительно-хозяйским “поднимайся!”, а ждал, когда она вложит свою ладонь в его.

— Но мне… не справиться… без тебя… Ты - ключ… к победе… над ними… Дитя откроет… тебе вход… даже несмотря… на старуху… застрявшую в Храме… Внутри нам… уже никто… не помешает… Мы дождёмся… Слова… мы используем… его, чтобы… излечить Дитя… Мы станем… родителями Дитя… Мы станем… родителями божества!.. Моя… Виктория…

Вика вложила свою ладонь в его руку, и абориген поднял её. Она молчала и не смотрела ему в глаза. Она почти поверила. Почти.

Внезапно белотелые стали вести себя иначе. Кто горбился в поисках улетучившегося запаха человечины - выпрямился, кто лежал в экстазе, наглаживая обглоданные кости - встал и замер. Чёрные взгляды потухли, посерели, словно бы из них внезапно выветрило жизнь. Спустя минуту они и вовсе стали неотличимы от заготовок - побрели куда-то бесцельно и не издавая ни единого звука, кроме противного непонятного чавканья.

— Дитя больше… не смотрит… на этот город… Нужно спешить!..

Напоследок Вика глянула на звезду на пьедестале. Та оказалась потускневшей и потрескавшейся. Будто бы высушенной. И уже ничем не отличалась от звёзд во всевозможных экзотелах, залитых стеклом в Изумрудном городе.

Среди шпилей и башен замка-лабиринта вдали виднелись аж три переходных, по которым можно было спуститься ниже. Они отчего-то странно мерцали, как если бы были миражом. Притом что строения рядом выглядели вполне обычно.

Если площадь с витой колонной по центру только окружалась галереями изваяний, то центральная улица, ведущая к замку-лабиринту, сплошь представляла собой каскад галерей. Это была не улица даже, потому как домов - жилых или ещё каких - тут не было вовсе. Кругом стояли статуи: чужеродные этому городу, но неуловимо родственные друг другу. Слева, справа, сверху. Везде.

Архитектура не имела ни обтекаемости, присущей современным белотелым, ни повальной геометричности, ни симметрии. Отсутствие последнего, полагала Вика, объяснялось тем, что рядовые соискатели в эту временную эпоху обладали только одним телом, потому как убитая ими вельможа имела всего два.

Троица в Изумрудном городе совершенно точно командовала остальными, кто имел пару. Выходило, эта их особенность развивалась. Или усугублялась…

Когда они достигли огромного белокаменного крыльца замка-лабиринта, уходящего по обеим сторонам в даль, у Вики уже не оставалось ни малейших сомнений, что соискатели болезненно тяготели к чужому искусству. Потому как на пути попалось невероятное количество не только изваяний, но других и произведений: картин, музыкальных инструментов, мозаик, которые были вынуты из родных зданий прямо с кусками стен. Складывалось впечатление, что у самих белотелых и вовсе не было собственной культуры. Что культура их - собирательство, захват и мародёрство.

Поднимаясь по ступенькам вслед за аборигеном, Вика вслушивалась в себя. Задавалась вопросом - чего теперь она добивается, какая у неё цель? Сбежать? Убить его? Что делать теперь? А если он не врёт? Если сказанное им - правда?..

А всё сказанное им и было правдой. Чем же ещё?! И наиотличнейшее тому доказательство - отсутствие у самой Вики части левой руки.

— Соискатели преследуют… ту же цель… что и мы… с тобой… моя Виктория… - говорил абориген не оборачиваясь. - Они хотят… завладеть Дитём… Тогда они… снова смогут… неконтролируемо размножаться… расти, как… опухоль… как рак галактики… Ведь они… обеспечат себя… пищей… в неограниченных… количествах… Пища - их главный… ресурс…

— Есть же заготовки… - неуверенно проговорила Вика, выглядывая вперёд из-за плеча аборигена. До верху оставалось не так много, но подъём уже порядком измотал.

— Заготовки на поверхности… опасны даже… для них… Заготовки жадны… до чужой боли… Ведь боль… сопровождает рождение… И они… хотят быть… причастны к рождению… хотя бы таким… образом… Соискателям нужны… насильнорождённые… Это заготовки… наделённые Дитём… разумом… Как те белотелые… что мы… только что… видели… Как я… Но я сотворил… себя сам… Я обманул… старуху Кислых… И теперь… рождаюсь снова… и снова… Я…

Абориген неожиданно замолчал и остановился на последней ступеньке, словно бы вид громадных арочных дверей и баллюстрады над ними его шокировал. И тут всё было белым. Белые стены, белый пол, иногда выглядывающий из тумана, белые чудовищно большие створки дверей и белые же ручки на них. Ну, почти всё. Слева невдалеке чернел широкий и длинный - метров десять сверху вниз - пролом в стене, от которого во все стороны устремлялось множество толстых трещин.