Под сенью исполинов. Том II

Но рука Трипольского осталась на месте. Пустота внутри постоянно росла, как ни старался он отвлечься или думать позитивно. Он разочаровывался, хоть и не мог никак понять почему. Что-то на уровне подсознания мешало ему наслаждаться исследовательским раем, в который, думал он ещё не так давно, Трипольский угодил.

— Долго мне… надо будет её касаться? - он смотрел на неправильную голубую каплю по центру пульта с ужасом.

— Джессика справилась за двадцать семь часов.

— Все двадцать семь часов она… мучалась?

— Она испытывала боль, - равнодушно подтвердил Макленнор.

По-сути, он не ответил на вопрос, но переспрашивать Фарадей не стал. Поочерёдно смотрел то на свою кисть - “здоровую”, трясущуюся, - то на голубую каплю, которая обещала ему страдания. Она явно была твёрдой и отличалась на тон-полтора от озера. И почему-то думалось, что прикосновение к ней будет ещё большим мучением.

— Если столько времени нужно для создания тела… почему тогда Карина появилась мгновенно?

— Кто такая Карина?

— Вериго, существо из виртуальной игры. Многоножка.

— Страж, - Макленнор был краток и явно начинал нервничать. Он же способен был нервничать? Вероятно, нет. Как можно нервничать без нервной системы? Но ведь акцент же зачем-то он изображал…

Трипольский потёр вытянутое лицо трясущейся рукой. В голову лезли разномастные вопросы, но он понимал, что не добьётся ничего, начни задавать их вот прямо сейчас и вместо того, чтобы приступить к созданию нового тела для Майкла…

— Мне нужна вся полнота картины, мистер Макленнор.

Фарадей произнёс это твёрдо. Ничто в жизни он не говорил настолько уверенно, потому как секунду назад ощутил под собой бездну. Пока он боялся смотреть в неё. Но рано или поздно это сделать придётся. И лучше быть во всеоружии.

— Приступай, мистер Трипольский. Первый этап займёт не менее пяти часов. Можно закончить всё за один этап, но ты будешь уничтожен. И нет гарантии, что Узел примет всю передаваемую информацию. Этого мы допустить не можем.

Трипольский поднёс руку к капле и зажмурился. Чтобы не чувствовать боль, можно множить или делить сложные числа… Можно…

Алгоритм Шора!.. Макленнор сказал, что для него он - таблица умножения! Но при этом преодолеть ассоциативный шифр Союза не смог.

Почему, мистер Трипольский?..

Вопрос в его голове прозвучал грузно, раскатисто - басом Бурова. Ответ был прост. Он блестел перочинным ножом около единственной ниточки, что ещё удерживала Фарадея над бездной пустоты.

Но Трипольский струсил. Он швырнул перочинный нож ответа куда подальше и покорно коснулся голубой неправильной капли.

Глава 19. Необратимые преображения

Они собирались в круг медленно, плавно смещаясь по сужающейся спирали в едином танце. Их становилось всё больше, и каждый, словно пуповиной, призрачной нитью от затылка соединялся с вездесущим перьестым туманом под собой.

Круглая площадь с закрученной колонной по центру заполнялась высокими белокожими людьми без всякой одежды - красивыми, черноглазыми, но худыми. Казалось, назревал какой-то праздник, пир. Неведомо откуда звучала музыка, слышались короткие переговоры, полные костляво-согласных звуков. Но главное - над площадью разливалась песня…

Большего изумления, чем на лицах певиц, наверное, невозможно было придумать. Две женщины, сидя друг напротив друга, удивлялись сами себе, напевая явно диковинные и незнакомые им слова. Иногда они ненадолго, всего на миг, замолкали и как бы вслушивались. После чего снова запевали ничего не говорящий им мотив про принца-ворона, при этом ничуть не коверкая русские слова. У окружения это вызвало то приглушённый свистящий смех, то странное оханье и щелчки языком, невесть что обозначавшие.

Вика с аборигеном стояли во внутреннем круге и смотрели на певиц с расстояния пяти шагов. Притом их самих не видел никто. Для долговязых людей, возвышавшихся над ними на три-четыре головы, их попросту не существовало.

Эти женщины явно обладали высоким статусом. Они сидели на одинаковых креслах, а снизу, под ногами кто-то шевелился. Туман в этом городе густел особо, и потому движение чешуйчатых спин было едва заметно. Словно бы вместо тумб под ступни важные особы использовали каких-то животных. Но если так, то почему животные ещё живы? Туманом же дышать нельзя…

— Она… слышит Слово… - абориген лучился почти детским восторгом. - Видишь… моя Виктория?.. Она сама… не понимает… откуда к ней… приходят слова… Как я… ждал этого!..

Часть музыки долговязые люди творили сами, неведомой работой рта и лёгких. Выходил целый ряд “духовых” - слышался даже “дудук”… Иные играли на струнных инструментах вполне привычного землянину строения, били в перетянутые тончайшей кожей двойные барабаны - всё было белым, даже белоснежным. А кругом, куда ни глянь, тянулись галереи статуй.