Под сенью тайги (СИ)

Спустя минуту рыдания резко оборвались. Максим пробормотал нечто, что я не смогла расслышать, и рухнул на землю, по-видимому, потеряв сознание. Я подождала несколько минут, он не шевелился. Со своей наблюдательной точки я не могла разглядеть, дышит он или нет. Так что, поколебавшись немного, я все же направилась к нему. Я должна была убедиться, что он, скажем, не подавится языком.

Я шла медленно, готовая в любой момент дать стрекача. Подойдя к нему на метр, я остановилась и прислушалась. Кажется, он дышал. Я не могла сказать наверняка, из-за искажающего звуки шума дождя. Максим лежал, запрокинув голову, подставляя обожженное лицо струям воды. Его глаза были открыты, значит, он не терял сознания. Он впал в оцепенение. И мог вскоре выйти из него. Однако, в таком положении, он запросто мог захлебнуться.

Собравшись с духом, я подошла к нему, опустилась рядом на мокрую траву и с трудом повернула его на бок, избавив его таким образом от опасности утонуть или задохнуться, подавившись собственным языком. Но нас по-прежнему поливало дождем, и было дьявольски холодно. К утру мы оба запросто могли вытянуть провальный билет с надписью «воспаление легких». Теперь, когда Максим будет какое-то время не опасен, я могла вернуться в разгромленный лагерь и попытаться найти там что-то полезное. Знать бы, сколько он пролежит в отключке: может быть, можно развести костер.

Поколебавшись еще немного, я решила перетащить его под, хоть и ненадежное, но хоть какое-то, укрытие деревьев. Так как я не обладала опытом перетаскивания бесчувственных тел, мне пришлось поднапрячься. Килограммов восемьдесят Максим весил точно. Я приподняла его и, обхватив подмышками, поволокла к деревьям, молясь про себя, чтобы он не очнулся. Двигаться приходилось осторожно: мокрая трава была скользкой, и мои кроссовки все время проскальзывали. Пот лил с меня ручьями, смешиваясь с дождем. Зато я здорово согрелась.

Вечность спустя, мы достигли деревьев, и я уложила Максима под пушистыми ветвями ели, очень кстати стоявшей у нас на пути. Будь она чуть дальше, мне ни за что не удалось бы ее разглядеть. Ночь и дождь создавали такую темень, хоть глаз коли. Даже с привыкшими к мраку глазами, я видела только самые общие очертания предметов, если они находились дальше протянутой руки. Черт, в таких условиях я могла запросто проплутать по лесу в поисках выхода к лагерю до самого утра. Разогретые нагрузкой мышцы быстро остывали под мокрой одеждой, и вскоре я снова начала дрожать.

Я направилась в направлении места, где сидел Макс, когда я его обнаружила, питая крошечную надежу, что фонарик, который он швырнул об камень, не почил окончательно. Вдруг, он просто стукнулся о камень кнопкой выключения? Обшарив девяносто процентов поляны, я наконец нашла, что искала. Фонарик был безнадежно разбит. Что ж, попытаться стоило. Я отбросила бесполезный кусок пластика в траву, и в тот же момент сквозь пелену дождя мне послышался посторонний звук. Я обернулась в его направлении.

Максим очнулся и почувствовал, что его куда-то волокут. Все мышцы тела ныли, лицо невыносимо болело, и он замерз как волчий хвост. В голове стоял такой туман, что он с трудом вспомнил, как его зовут.

Однако, инстинктивно он не стал сообщать неведомому врагу о собственном пробуждении, сохраняя за собой эффект неожиданности на всякий случай. Похоже, его взяли в плен. Что же, может быть его приняли за труп и бросят в общую могилу, а тогда он выберется оттуда и пойдет искать своих. А, может быть, его ведут в комнату для допросов? Ему приходилось бывать в такой. Как только они попытаются привязать его к лежаку, он им задаст.

Он почувствовал, что дождь ослаб, и его опустили на мягкую землю. Почувствовался запах хвои, напомнивший ему, наконец, где он находится. Максим слегка приоткрыл глаза. Так и есть. Аня. Жена, предавшая его. Он не мог вспомнить, каким именно образом она предала его, но сам факт предательства никаких сомнений не вызывал. В его груди клокотала ненависть к этой женщине в одночасье ставшей ему совершенно чужой. Она заплатит за все, что сделала с ним.

Постояв немного, она зябко передернула плечами и вышла под дождь. Максим осторожно поднялся и последовал за ней.

Я не успела до конца обернуться, как получила удар в челюсть. Максим бил наверняка. В глазах сразу потемнело. Тело, казалось, погрузилось в цемент. Я почти потеряла сознание, но успела различить в темноте кулак, обманчиво медленно приближающийся к моему лицу.

Руки весили, по меньшей мере, по центнеру, но я умудрилась поднять их в безнадежной попытке защититься. Это разозлило его еще больше. Я почувствовала чудовищной силы удар ногой по животу. «Нет, только не сюда!», - мелькнуло у меня в голове. Я согнулась пополам, и новый удар по голове отправил мое тело на землю, а сознание – в темноту.

Глава 20