Под сенью тайги (СИ)

- Кретин! Если ты не заметил, то я застряла тут вместе с тобой! - разозлилась я. - К тому же, ты сам настоял, чтобы мы пошли по этой тропе.

По его взгляду я поняла, что он не слышал ни слова из того, что я сказала. Было бесполезно что-либо ему доказывать. Ничто не изменило бы его убежденности в заговоре.

- Я убью тебя. - неожиданно успокоившись, заявил он.

- Валяй. Тебя упекут в дурдом до конца твоих дней!

Вот этого говорить не следовало. Максим бросился на меня с яростью, не оставлявшей сомнений в его намерениях. Сейчас!

Как только он подбежал на достаточное расстояние, я резко выпрямилась и с размаху всадила нож прямо ему в ногу. Лезвие легко прошло сквозь язычок кроссовка и застряло в кости стопы. Максим взвыл от боли, упал на спину и откатился в сторону от меня.

Я воспользовалась случаем и рванула к выходу из пещеры. Адреналин приглушил физическую боль и придал мне прыти. Но, как оказалось, недостаточно.

Максим успел схватить меня за ногу, и я со всего размаху ухнула на пол, ударившись подбородком об камень. К атомным взрывам в мозгу добавилась боль от прикушенного языка. Растянутое плечо, не дававшее о себе знать до сего момента, заполыхало огнем. Голова кружилась, но я ухитрилась перевернуться на спину.

Я яростно брыкалась, пытаясь стряхнуть мертвую хватку мужа или хотя бы ударить его в лицо. Максим другой рукой схватил меня за вторую ногу и потянул на себя. Меня охватила ярость. «Я не могу так умереть! Не теперь!» Я приподнялась и изо всех сил ударила его кулаком по носу. Горячая кровь брызнула мне на брюки. Максим зарычал, но хватку не ослабил. Еще немного и он доберется до моей шеи. Но этого не случилось.

Со всех сторон послышался уже знакомый нам оглушительный рев. Акустика пещеры усиливала его в несколько раз. Новое землетрясение! Звук бил по ушам так, что голова грозила рассыпаться в пыль.

Я почувствовала, что Максим чуть ослабил хватку, и, собрав все отчаяние и ярость, рванулась, что было мочи. Мне удалось освободить одну ногу, но вторую он по-прежнему крепко держал. Пространство вокруг нас заходило ходуном. Трясло так, что я перестала соображать, где верх, а где низ. Откуда-то начали сыпаться камни размером с добрый кирпич.

- Отпусти же меня, идиот! Нужно выходить, а то мы оба здесь сдохнем! - проорала я, в безнадежной попытке вразумить безумного.

Он и ухом не повел. Видимо, твердо вознамерился идиллически умереть в один день. Тут один из камней попал ему прямо по макушке, и Максим обмяк. Я, наконец, высвободилась от его рук, отбежала в сторону, прижалась лицом к стене и кое-как прикрыла голову руками. Камнепад не прекращался. Грохот терзал уши. Я ощущала тяжелые удары по рукам плечам и спине. Плавая в волнах адреналинового прилива, я почти не чувствовала боли. Все прекратилось так же резко, как и началось.

Шум стих и постепенно перестали падать камни. Когда я открыла глаза, то снова увидела лишь темноту. Само собой, походный фонарик не выдержал избиения камнями. Я обвела черное пространство вокруг себя взглядом, уже зная, что на этот раз не увижу никаких просветов. Вход в расщелину, конечно же, завален.

Я была прижата к стене насыпью камней: они доходили мне до середины бедра. А это значит, что Максим и вовсе погребен под ними. Я попыталась пошевелить ногами. Мне это удалось. Совсем чуть-чуть. Тогда я принялась по одному убирать камни от тела и отставлять в сторону. Я боялась резко выдергивать ноги из завала. Это могло спровоцировать новый обвал, если в центре пещеры насыпь выше, чем у стен. А скорее всего, так оно и было.

Когда я расчистила пространство чуть ниже колен, адреналиновая волна спала, и вернулась боль. Галлоны боли. На редкость неудачный день. Я заплакала. А через минуту – потеряла сознание.

Оюна не до конца поняла, что же именно ее разбудило: ужасный сон или новые подземные толчки. Она, кряхтя, поднялась с постели, морщась от ноющей боли в колене, и привычно спряталась в дверном проеме.

Юпитер оголтело метался по комнате, и Оюна подозвала его к себе. Пес послушался и присел на порог, рядом с ее ногами, нервно дрожа. Оюна машинально гладила его по голове, думая о своем сне.

Было это прямым предупреждением или опять все витиевато и косвенно? Во сне она видела, что Анна стоит перед огромной горой на коленях, склонив голову. Она будто молилась. Гора была живой. Когда Анна подняла голову, она вдруг задрожала, и в одном из ее склонов открылась огромная пасть, утыканная острыми камнями, будто зубами. В этот момент к Анне с криком начал приближаться симпатичный молодой мужчина со странными глазами. Оюна не могла вспомнить, где видела его. Он просил ее вернуться, но Анна, будто не слыша его, покорно склонилась вновь, и гора проглотила ее. Мужчина продолжал звать Анну. Страшное знамение послал ей Великий Дух. Но что же она могла сделать сейчас? Чем помочь бестии?

Когда дрожь матери-земли начала стихать, Юпитер снова принялся бегать по комнате, периодически останавливаясь перед окном. Он скулил, не переставая.

- Ты тоже чувствуешь, что Анна в беде? - спросила Оюна собаку.