Под сенью цветущей яблони (СИ)

  - Она живая! Живая!

  - Это радио. Смотри.

  Хозяйка дома вытянула откуда-то из коробочки длинную железную трубку.

  - А теперь покрути круглую кнопку пониже.

  Девочка сделала, как было сказано - радио в ответ зашипело сильнее.

  - Ему не нравится, когда я так делаю.

  - Не переживай, всё ему нравится, ты только не торопись, а то проскочишь волну.

  Она не стала спрашивать: 'При чём тут вода?' - и продолжила крутить. Девочка не сразу заметила, что шум изменился: будто что-то пыталось выплыть из мутной толщи болота, пока ещё невидимое, но на прежде ровной глади уже появились пузыри и рябь. Это был человеческий голос. Он то и дело уходил на глубину, один раз совсем сорвался и пропал, но всё-таки девочке удалось его выловить. Шума больше не было, только чистый и сильный женский голос поднимался высоко-высоко, в небо.

  Когда песня закончилась, девочка обнаружила, что осталась в комнате одна, и вскрикнула от испуга. Через стенку донёсся голос:

  - Я здесь! Ты слушай-слушай, я пока чай приготовлю.

  Оттуда и правда доносился шум воды и звон посуды. Прижимая к груди радио, девочка решила посмотреть, что в другой комнате. Встав с кровати, она начала приплясывать в такт новой песне и заметила, что стены присоединились к танцу. Они покрылись зыбью, расплылись и завертелись. Мелодия то растягивалась, то убыстрялась, управляя хороводом вокруг. Стены вращались быстрее и быстрее, стоять больше не было сил, и девочка легла прямо на пол, радио выскользнуло из вспотевших ладоней. Звон разбитой посуды и короткий крик остановили на мгновение пляску комнаты.

  - Нельзя прикасаться...

  Но сопротивляться у Хранительницы уже не было сил, она едва не проваливалась в забытье. Девушка дотронулась до лба ладонью в варежке, жар ощущался даже сквозь шерсть.

  - Да ты же вся горишь! - И убежала на кухню.

  - Но мне же холодно... - донеслось ей в спину.

  'Придётся потерпеть, сейчас будет ещё холоднее', - подумала девушка, держа первую попавшуюся тряпку под ледяной струёй воды. Она вбежала в комнату, склонилась над больной и от удивления выронила компресс: за какие-то секунды лихорадочный румянец сменился болезненной белизной.

  Хранительница открыла глаза; её взгляд, поплутав по стенам и потолку, с трудом нашёл лицо девушки.

  - Наверное, мне пора домой...

  Прыжок - девушка у кровати, рывком распотрошила постель, вырвав из её недр одеяло. В одеяло она принялась пеленать девочку, а когда та заупрямилась, заняла её руки приёмником. Девушка только сейчас заметила, что сделала компресс из шапки. Времени собираться и лазить по шкафам не было, она накинула себе на плечи куртку, схватила свёрток и выбежала из дома с непокрытой головой.

  Незапертая дверь, тихо простонав, закрылась.

  Хранительница согрелась, и болезненное забытьё уступило место простой дрёме. Дыхание над ухом, тихий скрип сугробов, мягкое покачивание на руках. Нахлынуло ощущение, будто так уже было, тень воспоминания о чём-то очень важном, родном, но оно стёрлось и потерялось. Вспомнить уже не хватило сил - девочка заснула. Пришла она в себя в Лесу, когда от опушки до Яблони осталось где-то с полпути. Розовые закатные лучи стекали по берёзам и соснам на снег, тёплая лень захватила тело и мысли, а на руках девочка была как в колыбели. Никуда не надо спешить, ни о чём не надо заботиться. Да и чувствовала себя уже заметно лучше. Только почему-то лес другой. Или нет. Вот же заячий холм! А если свернуть по тропинке, то дойдёшь до норы Надоеды. Просто деревья вокруг другие, низкие какие-то. Юные. Но вдруг розовый закат растворился в сумерках и тьма разлилась вокруг. А девочка осталась одна.

  Она проснулась в ужасе, крича и брыкаясь, так что девушка от неожиданности выронила ношу. Выпутавшись из одеяла Хранительница наконец заметила, что солнце хоть и склонилось над горизонтом, но ещё не спряталось, и она не одна.

  - Кошмар? Всё нормально?

  - Угу, - ответила девочка, подбирая одеяло с приёмником.

  - Пойдём?

  - Я сама, тебе лучше вернуться.

  Девушка попыталась настоять на том, чтобы проводить Хранительницу, но та была непреклонна. Было видно, что настроение ребёнка безвозвратно испорчено. Зато удалось её убедить оставить одеяло.

  - Заверни в него радио, чтобы не промокло. Я ночью уезжаю, но вернусь через неделю, привезу тебе клеёнку и батарейки.

  - Клеёнку и батарейки?

  - Клеёнка защитит от влаги получше одеяла, а батарейки - это что-то навроде еды для радио. Ты же не хочешь, чтобы радио голодало?

  Девочка замотала головой, хотя так и не смогла чётко представить ни клеёнку, ни батарейки.

  - Ты правда придёшь ещё раз?

  Кивок в ответ.

  - Тогда я буду звать тебя Гостьей, хорошо?

  Гостья улыбнулась и убрала девочке пряди со лба.

  ***