Под шапкой Мономаха

Воспитанник Ивана IV, боярин Борис Годунов стал продолжателем его политики сначала как правитель государства, а затем как царь, избранный на престол Земским собором после пресечения династии Рюриковичей. В период острого политического и социального кризиса он был оклеветан врагами и «перешел в потомство с запятнанной репутацией». Задача, стоявшая перед историком, состояла в том, чтобы показать недостоверность обвинений, обнаружить их мотивы и дать обоснованное представление о деятельности Бориса, которого он считал не только «талантливым политиком и администратором», но «гуманным и просвещенным человеком»[282]. Основную смысловую нагрузку несет последняя глава книги, где автор говорит о «трагедии Бориса». Он ясно показал роковое сплетение обстоятельств, во власти которых очутился Годунов после воцарения. Читатель даже не замечает, что это автор, а не он сам делает вывод, что «Борис умирал, истомленный не борьбою с собственной совестью, на которой не лежало (по мерке того века) никаких особых грехов и преступлений, а борьбою с тяжелейшими условиями его государственной работы»[283]. Деятельность Годунова проходила в условиях, когда «средние классы» общества, интересы которых, по мнению С.Ф. Платонова, он выражал, еще не овладели положением, что и предопределило трудности в его деятельности и погубило его семью. Рецензенты отметили остроту и силу изложения, делавшие книгу «молодой и волнующей»[284]. Также была отмечена» моральная аналогия мерзостей Смутного времени с мерзостями Великой революции[285]. Между тем глава школы «историков-марксистов» М.Н. Покровский упрекнул С.Ф. Платонова за крайний индивидуализм в трактовке исторических событий, в которой он не нашел «классового подхода»[286].

Общая атмосфера в стране менялась. Центральные органы новой власти мешали нормальной работе научных организаций: их штаты сокращались, ограничивалось финансирование. Составной частью официальной политики стало недоверие к старым специалистам. Напряженные служебные отношения сложились в 1920-е годы между С.Ф. Платоновым и М.Н. Покровским, руководителем Центрального архива РСФСР (Центрархив), который сменил Д.Б. Рязанова в Наркомпросе[287]. Обнаружив незначительное служебное упущение, центр настоял на пересмотре личного состава Петроградского отделения. Большинство сотрудников, с которыми С.Ф. Платонов начинал работу, были уволены «вследствие обременения занятиями в других советских учреждениях»[288]. Не дожидаясь своей очереди, историк в мае 1923 года подал прошение об освобождении от должности.

Бесцеремонность, сопровождавшая вынужденную отставку, не отразилась на стремлении ученого к деятельности. Исполняя постановление Правления Академии наук от 1 августа 1925 года, он встал во главе Института русской литературы (Пушкинский Дом), а через несколько дней Общее собрание Академии избрало его директором академической библиотеки. Много внимания уделял С.Ф. Платонов и Археографической комиссии, ее издательской деятельности и сохранению научного потенциала[289].

Обстановка послереволюционных лет не позволила ученому проводить глубоких архивных разысканий. Как в России, так и за рубежом историк переиздает свои ранние труды, публикует новые работы. То, что С.Ф. Платонов тогда писал, представляло, по его словам, результат исследований прежнего времени или опиралось на уже опубликованный исторический материал. Сказанное в равной степени относится к «Ивану Грозному» и к «Петру Великому» – последней крупной работе С.Ф. Платонова.

Биографию Ивана IV ученый опубликовал в популярной серии «Образы человечества» издательства «Брокгауз и Ефрон». Выделив из дошедших свидетельств наиболее достоверные факты, он попытался восстановить реальный исторический образ первого русского царя. Книга «расчищала» путь, загроможденный вымыслами и предвзятыми толкованиями, которые порождались политической борьбой той эпохи[290]. Критическое изучение источников привело историка к парадоксальному убеждению в том, что полноценная биография Ивана Грозного невозможна для описания, так как мы знаем о нем чрезвычайно мало. Собственные сочинения царя сохранились в поздних списках, за точность которых нет возможности поручиться, а рассказы о нем современников субъективны[291]. Тем не менее С.Ф. Платонов дал обстоятельную и отчетливую характеристику государственным преобразованиям, осуществленным во второй половине XVI века.