Под скорбной луной

— Я заявил, что этому не бывать. Но с Маккейбом видеться больше не советую, Корраван. Во всяком случае, пока не кончится расследование. А если все же надумаете и Ротерли пронюхает…

— Понимаю, сэр.

— Что-нибудь еще вы с Маккейбом обсуждали?

— Погибло несколько его людей, и он желает убедиться, что Ярд к их смерти непричастен.

— Господи, с чего он вдруг подумал на Ярд? — округлил глаза Винсент.

— Одиннадцать лет назад, после Клеркенуэлла, два полисмена убили более десятка ирландцев. Некоторые из них принадлежали к «Каменщикам мыса».

По лицу директора пробежала тень; очевидно, об этой истории он никогда не слышал.

— Маккейб обеспокоен, поскольку против членов его банды используют огнестрельное оружие. Стайлз упоминал, что Ярд обнаружил пистолеты, которые тайно провозили в Лондон.

— Да, мы выявили один случай. — Винсент прикрыл глаза. — А сколько пропустили — одному Богу известно.

— Маккейб говорит, что «Каменщики» не имеют отношения к гибели «Принцессы Алисы». Его даже передернуло от отвращения, когда я предположил подобную возможность.

— Вы ему верите?

Поколебавшись, я пожал плечами.

— У него на «Принцессе» были знакомые. Да и чего он добился бы, уничтожив судно? Его куда больше интересуют деньги, и внимание полиции «Каменщикам» ни к чему.

— Стало быть, вы считаете, что за преступлением стоит ИРБ?

— У меня нет такой уверенности. — Я передал Винсенту записку Стайлза и дождался, когда тот ознакомится с ее содержанием. — Собираюсь сегодня навестить Конвея, хотя и не думаю, что он виновен. Во-первых, если лоцман участник заговора, как он мог пострадать? Во-вторых, два разных члена экипажа «Принцессы» утверждают, что судно странным образом изменило курс. Очевидно, что ее маневры не имеют никакого отношения к лоцману «Замка Байуэлл»; поэтому меня интересует, не случилось ли чего внизу.

— Под судном?

Пришлось себе напомнить: Винсент — не речник.

— В подпалубном помещении, сэр. Конечно, «Принцесса Алиса» управляется штурвалом, однако у судов такого типа внизу имеется аварийный румпель, который используют при выходе из строя основного механизма.

— Полагаете, кто-то вмешался в управление?

— Если такой румпель вообще есть, то я хочу знать, кто мог получить к нему доступ.

— Хорошо, Корраван. — Директор с облегчением поднялся. — Благодарю вас. Кстати, завтра на кладбище Вулиджа состоятся похороны погибших. Церемония начнется в девять. Мы с Куотерменом и Ротерли будем присутствовать. Неплохо бы и вам тоже подойти.

После нашего разговора я возненавидел Куотермена и Ротерли пуще жизни, а похороны ненавидел еще больше, однако кивнул:

— Слушаюсь, сэр.

Глава 21

Госпиталь Святой Терезы на Турбин-стрит представлял собой ничем не примечательное кирпичное здание, втиснутое между двух точно таких же домов. Парадный вход находился на одну ступеньку ниже тротуара; пришлось пригнуться, чтобы не набить шишку о притолоку. Сидевшая за столом в маленьком холле молодая женщина окинула меня подозрительным взглядом.

— Чего вы хотите? Нам здесь неприятности не нужны. Если что, вызову полицию.

— Я и есть полиция. Инспектор Корраван к вашим услугам.

— А, вы из Ярда, — неуверенно пробормотала она.

Поправлять женщину я не стал.

— Мне бы повидать мистера Конвея. Он пострадал при крушении «Принцессы Алисы». У меня есть к нему вопросы.

— О… — распахнула она синие глаза. — Спрошу доктора, можно ли навещать больного.

Дежурная исчезла в коридоре, а я тем временем изучил висящие на стене документы в рамках. Первый — диплом, удостоверяющий, что доктор Мэри Элизабет Брэдфорд окончила Университет Эдинбурга. Второй свидетельствовал о том, что доктор Майкл Брэдфорд является членом Королевской коллегии хирургов. Видимо, отец Мэри, а госпиталь Святой Терезы — одно из немногих мест в Лондоне, куда она могла устроиться на службу по специальности. Белинда лично знала двух женщин-врачей, и обеим было позволено работать лишь в качестве акушерок.

— Мистер Корраван? Я — лечащий врач мистера Конвея.

Я обернулся и невольно опустил взгляд. Появившаяся в холле женщина макушкой едва доставала мне до груди. Вьющиеся светло-каштановые волосы уложены в строгую прическу с узлом на затылке; поверх полосатой блузки с удобными, не мешающими работе рукавами — белый докторский фартук. Ее сложение показалось мне довольно хрупким для работы врача, однако спокойные карие глаза смотрели ясно и пытливо. Видимо, подобное спокойствие приходит с большим опытом.

— Здравствуйте, доктор Брэдфорд, — поприветствовал ее я, почтительно наклонив голову.

— Мне сказали, что вы хотите поговорить с мистером Конвеем.

— У меня всего несколько вопросов.

Доктор заколебалась, вынудив меня уточнить:

— Он еще жив?

— К счастью, да, — озабоченно сказала мисс Брэдфорд. — У него травма головы, повреждена гортань и было кровотечение из селезенки, однако операция прошла успешно. — Она скрестила руки на груди. — Ему сейчас нельзя нервничать. Один из больных неосмотрительно показал мистеру Конвею вчерашнюю газету, и я с трудом удержала его в постели.

— Газеты не располагают достоверными фактами, а я не собираюсь обсуждать с вашим пациентом слухи.