Под снегом. Том I

Девчушка как ни в чём не бывало бухнулась на лавку напротив Турана. В её эмоциональном фоне нет ни тени страха, только любопытство и осознание собственной важности. Ещё бы! Сам начальник из губернии заметил её и позвал. Только в шесть лет дети бывают такими смелыми. И то лишь благодаря детской наивности и полному отсутствию жизненного опыта. Правда, показания девочки не примет ни один суд, а если и примет, то с крайней неохотой. Впрочем, до суда ещё нужно дожить. Сейчас в первую очередь важна информация.

– Линсара, да? – на всякий случай уточнил Туран.

Девчушка энергично кивнула.

– Как я вижу, ты не думаешь, будто твой брат потерялся?

Использовать выражение «жертва проклятия нишранов» Туран не стал. Да и не нужно было. Из дочери утуса Божла, как говорится, полилось.

– Да никуда Екид не терялся! – звонкий детский голосок сотряс гостиную. – Он убежал, в губернию убежал! Он давно хотел убежать, да только папа не пускал. Папа Екида женить хотел на Млае. На той дуре тощей и страшной.

Екид много раз говорил, что не нужна ему эта Млая. А папа говорил, что она богатая, приданого много будет. А Екид всё равно не хотел. А папа обещал его в солдаты отдать, если слушаться не будет. Вот!

Как поётся в одной популярной песне, «голая правда божилась и клялась». Вот такие дела, грифель карандаша едва не порвал страницу в клочья, Туран торопливо записал слова девочки.

– Спасибо, Линсара, ты мне очень помогла, – Туран улыбнулся. – А теперь возвращайся к себе в комнату.

– Пожалуйста, мастер.

Девочка лихо соскользнула с лавки. Маленькие ножки барабанной дробью протопали в соседнюю комнату. Утус Божл, словно пёс побитый, присел обратно на лавку. Умный мужик, сразу понял, что правда всплыла. Та самая правда, о которой он даже думать не хотел.

– Ну что, уважаемый, – Туран усмехнулся, – что можете добавить к показаниям вашей дочери?

– Да, мастер, было дело, – глухо, словно из бочки, пробурчал утус Божл.

В душе хозяина дома кипит злость на дочь. Не иначе быть сегодня Линсаре с поротой попкой. Впрочем, сквозь злость в душе утуса Божла пробилось облегчение. Примерно так же после горького лекарства, от которого язык едва не свернулся в трубочку, больной чувствует себя лучше.

– Млая Ошар, дочь Реяна Ошара, это наш богач местный. Она и в самом деле дурная. Высокая, тощая и глупая для кучи. Отец с ней много бился, но не смог научить даже читать.

– Ну а зачем же вы так упорно её сыну сватали?

Вопрос крайне не понравился утусу Божлу. Это в собственном доме он царь и бог, а начальнику из губернии придётся отвечать. Причём правду, какой бы голой она не была.

– Приданое у неё богатое, – щёки утуса Божла покрылись румянцем. – Одних только денег двести виртов. Ещё утус Ошар вместе с ней доброго коня даёт и тёлку добрую, много молока даёт. Ну и там юбки, платья, рубашки всякие. В общем, куча бабских нарядов в придачу.

– Так, наверное, оттого и приданое богатое, раз невеста высокая, тощая и глупая. Утус Ошар, поди, прекрасно понимает качество «товара», раз даёт за неё так много.

– Ну да, мастер, так оно и есть.

Утусу Божлу стыдно и страсть как не хочется признаваться в собственной жадности хотя бы самому себе.

– Я к Реяну Ошару полгода клинья подбивал, – утус Божл распрямил спину. – За Млаей многие отцы бегали. Каждому хотелось её приданым завладеть. Да ничего страшного, мастер. Екид у меня парень видный, вторую жену бы себе нашёл, любимую. Наверное.

Жалкое оправдание, Туран закатил глаза. Это богатые мужчины могут позволить себе забросить нелюбимую жену, сбагрить её в другой дом, квартиру, в другой город, наконец, и жениться на любимой. Простым труженикам приходится довольствоваться одной и только одной. Екид Божл прекрасно понимал, насколько глупа и наивна надежда отца найти ему вторую жену, либо отыскать её самому. С вероятностью близкой к сотне процентом молодому парню так бы и пришлось довольствоваться высокой, тощей и глупой Млаей до конца жизни.

– Поймите, мастер: да на двести виртов мы могли бы таких делов наворотить! Можно было бы торговлей заняться, собственную верфь открыть, дом новый построить, пару стругов купить, – утус Божл говорит как будто бредит, точнее, пытается оправдать сам себя.

Наивность во всей красе. И смех, и грех, и плакать хочется. Для простых людей за суммой свыше сотни виртов начинаются бешеные деньги. Причём бешеные настолько, что ради них можно легко пожертвовать личным счастьем родного сына.

– Ладно, – Туран махнул карандашом, – что сейчас с Млаей?

– Реян её замуж выдал, уже, – утус Божл нахохлился словно филин под проливным дождём. – Я ему предлагал за моего младшего Вианта выдать, да только не дорос он ещё. Да и не дело, когда жена старше мужа на два года.

О, господи, Туран вновь склонился над блокнотом. То, что ещё полчаса назад казалось тупиком, теперь похоже на тупую мелодраму.

– Дочь свою, – Туран захлопнул блокнот, – не спешите наказывать.

– Это ещё почему? – утус Божл нахмурился, мысленно он уже выпорол болтливую Линсару и на неделю оставил без сладкого.