Под снегом. Том I

– Чтобы не пришлось потом ей в ноги кланяться, – охотно пояснил Туран. – Так и быть, я отправлю в Снорк запрос на вашего сына. Кому, кому, а мне не откажут, не посмеют отказать.

– Так вы думаете, Екид жив?

Надежда, уже было сгоревшая дотла, вновь вспыхнула в душе утуса Божла словно птица феникс.

– Утус Божл, – Туран недовольно поморщился, – нет никакого «проклятия нишранов». Зато вместо него существует людская глупость и невежество. Вот и вы своего сына похоронить успели. Между тем вам и в голову не пришло съездить в губернию, походить, порасспрашивать людей. Глядишь, и сами бы нашли своего сына ещё три месяца тому назад. Снорк, конечно, больше Ничеево, но не настолько, чтобы человек потерялся в нём как иголка в стоге сена.

Не хочу обнадёживать вас раньше времени, уважаемый. Только я готов поставить сотню виртов на то, что ваш сын сбежал в губернию из под венца, нежели он на самом деле стал жертвой пресловутого «проклятия нишранов». А теперь позвольте откланяться. Будут результаты, вам сообщат.

Карандаш и блокнот для записей вернулись обратно во внутренний карман сюртука. Туран поднялся с отполированной лавки. Эмоции домашних и самого утуса Божла зашкаливают. Не будь Туран большим начальником из губернии, то хозяин дома непременно расцеловал бы его в обе щёки.

Уже возле калитки утус Божл догнал Турана.

– Мастер, – утус Божл протянул большую мутную бутыль с длинным узким горлышком и увесистый свёрток, – вот, для себя берёг. Не откажите, примите благодарность.

Мутная жидкость в бутылке очень похожа на домашний самогон, причём первач, раз хозяин дома берёг бутылку для себя. А в свёртке, Туран потянул носом, свиной окорок, копчёный. Эмоциональный фон утуса Божла светится такой радостью, такой надеждой, что отказать решительно невозможно. Одно дело взятка и совсем другое искренняя благодарность.

– Хорошо, уважаемый, – Туран передал свёрток и бутыль Смагу, – спасибо за подарок. И купите своей дочери леденец. Как знать, может быть ваш сын ещё вернётся к вам.

Глава 15. Поломанные судьбы

Саквояж криминалиста хоть и наполнен только самым необходимым, но всё равно оттягивает руку. Благодарность отца пропавшего охотника весит немало. Пришлось вернуться в Управление полиции и убрать её в сейф. Пусть уголовное дело пропахнет копчёной свининой, зато окорок ещё раньше не съедят мыши. Честно говоря, Туран рад и самой настоящей деревенской самогонке. Водка, пусть даже самая дорогая и качественная, это всё равно другое. Душа иногда жаждет вернуться в прошлое.

Следующим Туран на пару со Смагом навестил дом Саяна Тинкуна, мужа Вачизы Тинкун, ещё одной жертвы «проклятия нишранов». Только, увы, разговор с утусом Тинкуном получился совсем коротким. Он так и не сумел вспомнить ничего такого, чего бы Туран не знал из протокола. В том числе и о предположении, что на одежду Вачизы Тинкун позарился беглый каторжник.

Осталось проверить последнюю жертву «проклятия нишранов», Юрану Афрон, чей труп нашли в лесу совершенно голой. Уже в потёмках Туран с молодым помощником вышли на Первоснежную улицу всё в той же Крестьянской слободе. Пусть время непозднее, однако зимой световой день короток. Каких-либо фонарей вдоль проезжей части нет и не предвидится. Лишь свет из окон да редкие масляные фонари на крылечках разгоняют ранние сумерки.

– Мастер, а зачем нам утус Афрон? – Смаг повернул голову. – Он ведь, вроде, не при делах.

Туран усмехнулся. Молодой помощник наконец-то задал вопрос, что мучил его с того самого момента, когда они вступили на Первоснежную улицу.

– Видишь ли, Смаг, «проклятие нишранов» на проверку всё больше и больше превращается в выдумку, – Туран переступил через свежие «конские яблоки», – на череду ничем не связанных между собой событий. Однако для полной и окончательной ясности нужно допросить мужа Юраны Афрон.

– Но ведь он же ни причём. Если я правильно помню, Юрана Афрон ушла в деревню к родне, но домой так и не вернулась.

– Показания свидетелей нужно проверять, всегда. О том, что Юрана Афрон ушла в деревню к родне нам известно только со слов её мужа. Эту самую родню в деревне никто не спрашивал. Может, Юрана Афрон никуда и не собиралась. Да, Смаг, если придётся, отправимся в ту деревню, Починок, кажется.

– Мастер, мы пришли, – Смаг остановился у забора.

На фоне тёмной улицы дом номер тринадцать выделяется словно чёрная дыра на сером полотне. Даже в потёмках можно заметить, что когда-то это был хороший дом, где жила трудолюбивая семья. Но потом что-то случилось, как будто сломалось, и на него опустилось забвение. Калитка, некогда с резными узорами, распахнута настежь. Еле заметная тропка пробивается через сугробы к тёмному крыльцу. Во дворе ни одной собаки. Квадратная будка до самой крыши засыпана снегом. Дверь в сарай не просто открыта, а давно отвалилась и приставлена к стене. Внутри тишина. Если там когда-то и держали домашнюю живность, то теперь её больше нет.