Под созвездием Кассиопея

Взмах, второй, заторможенный третий… И снова увидел себя со стороны. Вот согнутая спина скрылась под водой, потом снова приблизилась к поверхности. Последний взмах руки. Судорожный рывок. Лицо прижалось к поверхности воды, как к стеклу огромного аквариума. И снова стало погружаться вглубь, оставляя за собой цепочку пузырей. Мир медленно и плавно свернулся в точку. Из нее раскрылось новое пространство. В нем были звезды, ветер, немая музыка, беззвучное паренье и яркий свет, что несравним ни с чем земным. Как в отражении волшебного зеркала, сверкнуло гладью озеро, и по его поверхности стали пугливо разбегаться в стороны круги…

Взрослым Санька помнил себя не только во сне. Прошлая жизнь пугливой тенью всегда шла где-то рядом. Однако с каждым днем отблески воспоминаний становились все бледнее и короче, как становятся короче тени, когда солнце близится к зениту. Вокруг было столько нового и интересного, что времени на прошлое уже не оставалось. Оно все дальше отходило куда-то в сторону, не мешая ему постигать новый мир.

Как-то однажды утром он проснулся от непонятного шума. Быстро сел на кровати и стал тереть кулаками заспанные глаза. Что-то большое кружилось посреди комнаты. Он хлопал глазами, пытаясь разобраться, что же это может быть. Вот в кружащемся вихре мелькнули папины смеющиеся глаза. Потом разглядел и счастливое лицо мамы. Карусель стала замедлять ход. Теперь было понятно: папа на руках кружил ее по комнате. Санька тоже расцвел в улыбке и сделал им «утиный рот». Папа осторожно поставил маму на пол, подошел к кроватке и, взяв его на руки, подкинул высоко вверх.

— Санька! «Кассиопея» наша!

Уловив слово "Кассиопея", Санька в голос захохотал, быстро влившись в семейное веселье, хоть толком и не понимал причину столь бурного папиного ликования. Что значит «наша»? А чья же еще? Странные они, эти взрослые! А папа тем временем, целуя их с мамой, приговаривал:

— Как только лето наступит — отправимся в плаванье!

Мама поднесла Саньку к большому настенному календарю. На картинке он увидел ледоход.

— Сейчас весна, — пояснила мама и перевернула тяжелый лист календаря. На картинке, что открылась Санькиному взору, зеленела трава, и на лужайке краснели ягоды земляники. — Это лето! Летом мы поплывем на яхте далеко-далеко. Понял?

Чего уж тут было не понять? Он помнил все: и смену времен года, и ледоход, и землянику на поляне. Он столько раз собирал ее на островах. И даже помнил, как ароматно после этого пахли руки.

Теперь каждое утро, просыпаясь, он первым делом бежал к окну. Но под крышей все еще висели прозрачные сосульки, с которых звонкими струйками стекала вода. Из-под грязного снега бежали мутные ручьи, до краев переполняя собой глубокие лужи.

Потом ему купили резиновые сапоги, и он уже больше не сидел в коляске, а смело разгуливал по лужам. Папа научил его пускать бумажные кораблики. Маме это не очень нравилось, потому что от воды его теперь было не оттащить. Но как-то уж очень скоро луж не стало. Зато газоны зажелтели от одуванчиков. И папа перевернул лист календаря. Лето! Санька с нетерпением ждал, когда ж они начнут собирать рюкзаки. И вот, наконец, с антресолей скинуты на пол яркие яхтенные костюмы. Его сажают в "кенгурушку". Выйдя на улицу, папа оглядывается на окна дома:

— Ну, с Богом! Вроде, все взяли.

И тут Саньку пронзило: а ключи?! Он и сам частенько

забывал их дома. Явление среди яхтсменов не редкое. И сколько

об этом ходило всяких баек! Стал легонько шлепать маму ладошкой по плечу. Потянулся руками к двери подъезда. Мама с папой переглянулись. Ну что они медлят? Он выплюнул изо рта соску и требовательно закричал: "Дай! Дай! Дай!"

— Что ему надо? — недоумевал папа.

— Не знаю, — пожала плечами мама. И нерешительно вошла в подъезд. Санька довольно захохотал. Поняли! Нетерпеливо застучал по закрытой двери своим маленьким кулачком. Мама повернула ключом. Он от нетерпения заерзал ногами по ее спине. Скорее бы спустила на пол! И смешно заковылял в комнату, прямиком к полке, где лежал забытый ключ. Папа так и хлопнул себя по лбу:

— Чуть не забыл! Ну, Санька, ты и молодец! Чтоб мы без тебя?! А Санька с чувством исполненного долга засунул в рот пустышку. Дело сделано. Вперед!