Под созвездием Меча

Хреновая вещь. Импульсный излучатель высокой частоты. Фраза из какой-то статьи. «Кварк», что ли? Или «Кентавр»? Маркус никогда не был особо силен в оружии. Не его это стихия. Все эти сказки про журналистов-ратоборцев не про него. Совершенно. Его дело, если можно так сказать, кабинетный сыск.

– Что ты хочешь?

– Сожрать тебя. На ужин. Или на завтрак.

Ограбление? Что за черт? Денег у него с собой относительно немного. Во всяком случае, его наличность не покрывает весь этот антураж, стоимость подготовки. Месть? Скорее всего.

Голос какой противный! И страшный.

Маркус почувствовал позывы к мочеиспусканию.

– Не надо. Не стоит. На хороший ужин я могу дать. У меня есть.

Говорить хотелось много и даже бесконечно. Как и дышать. Говоришь – дышишь. Дышишь – живешь. Живешь – дышишь.

– Заткнись, погань. И слушай сюда. Если, конечно, не собираешься поужинать собственными мозгами. Вареными. Кетчуп купишь сам. По вкусу.

– Я слушаю.

– Завтра... Усек? Завтра! В твоей газете. Не будет. Твоей статьи. И послезавтра тоже.

Маркус с тоской вспомнил дикаря, который в полминуты порубал пиратов в челноке, после чего они быстренько убрались с орбиты. Кстати, статья про него так и не дописана. А вот про проделки Управления он вчера сдал. Большую. На целую полосу. На завтра она в плане.

– Это не совсем от меня зависит, – заговорил он, спеша словами и автоматически отмечая, что они проехали супермаркет и свернули направо, к стадиону. Тот сейчас закрыт на реконструкцию. Место там глухое, малолюдное. В свою бытность репортером он этот район исходил-изъездил вдоль и поперек. Совсем некстати вспомнилось, как вон там, за светофором и чуть левее, где начинаются кусты, как-то нашли труп человека, пролежавший не меньше трех дней. И это в городе. – Это решает главный редактор. Даже не выпускающий. Со всеми опровержениями надо к нему.

Жесткий ствол крепче вжался в шею.

– Это твои проблемы!

В голосе было столько угрозы, что Маркус счел за лучшее поторопиться. Он сейчас был готов обещать все, что угодно. И ни при каких обстоятельствах не желал встречаться с этими людьми вновь.

– Я понял, понял! Я сегодня же перепишу.

– Переписывать не надо. Нужно, чтобы совсем не было напечатано. Давай-ка звони, пусть делают как надо. А иначе...

Что произойдет тогда, Маркус не узнал, хотя и предполагал. Они проскочили светофор на желтый, сменивший зеленый, и выскочили на перекресток. Но там их словно поджидал другой лихач, вылетевший слева на приличной скорости. Элен, хотя какая она к черту Элен, имя наверняка вымышленное, попыталась, затормозив, уйти от столкновения, но ничего у нее не получилось. Мощный таран в левый бок отбросил ее машинешку в сторону, одновременно развернув. Маркус, не ожидавший удара, почти упал на женщину, но все же удерживаемый на месте ремнем безопасности, больно ударился обо что-то левым локтем, отчего все его тело будто током пронзило. А потом выстрелили мигом надувшиеся подушки, его опять куда-то швырнуло, и Маркус потерял ориентацию в пространстве. Не исключено, что на некоторое время он потерял и сознание, потому что, когда к нему вернулась способность соображать, он оказался буквально со всех сторон задавлен жестко-мягким пластиком подушек, ничего не видел и не слышал и не очень понимал, что дальше. Просто сидел, отупевший, и пытался руками умять приплющившуюся к его лицу подушку, от которой остро пахло синтетикой.

Вдруг справа стало просторнее, и он автоматически повернул туда голову, глотая ворвавшийся снаружи воздух, который хотя и не был чище того, что в салоне, однако казался свежее, и вообще ему хотелось туда, наружу. Тут он с ужасом увидел руку, тянущуюся к его горлу, и отшатнулся. Все сначала?!

– Да что ты! – выругался кто-то вполголоса, и рука в кожаной перчатке ухватила его за ворот новенького пиджака и, не жалея благородного твида, рванула наружу.

– Нет! – заверещал он, безуспешно выпутывая ногу из нижней подушки и одновременно – вспомнил! – шаря за пазухой в поисках спасительного парализатора.

Однако его просто выдернули наружу, на проезжую часть, и силком поволокли куда-то в сторону, при этом низко пригибая, так что видеть он мог лишь асфальт под ногами, свои щегольские туфли натуральной кожи и грубоватые, чуть ли не армейские ботинки того, кто его тащил.

Мелкой семенящей рысью он достиг поднятого выше проезжей части тротуара, с ужасом представляя себе, что его ждет. Куда его? Закричать? Позвать на помощь? Он скосил глаза в сторону. Мелко моросящий дождь смыл всех пешеходов. Да и на сопротивление сил у него уже не было. Он был сломлен. Самым большим и реальным – выполнимым! – желанием было просто опуститься на асфальт. Пусть он думает что хочет. Ногу подвернул или еще что. Захочет, сумеет – пусть тащит. Да и сил, если признаться, уже совсем нет.

– Быстрее, Артур! – раздался глуховатый голос сверху. – Поторапливайся. У нас всего пять секунд.