Под созвездием Ориона

Она стояла против меня и смотрела знакомо так. Будто расстались только вчера. Я застеснялся и вместо «здравствуй» пробормотал:

— Чё ты в шапке-то? Лето ведь…

Девочка слегка удивилась:

— А как бы ты иначе узнал меня? — (Получилось: «А ка-ак бы…»)

Скажет тоже — как ! По глазам, конечно! Глаза были те самые .

Но я не посмел объяснить ей это, застеснялся. А она склонила к плечу голову и предложила:

— Пойдем…

Я не стал спрашивать — куда. Была во мне спокойная радость. Девочка сняла шапку (открылись рыжеватые локоны) и зашагала впереди, вдоль откоса, оглядываясь чуть лукаво. Потом вдруг ойкнула, поджала ногу.

— Что с тобой? — испугался я (и почему-то вспомнил дырку на зимнем чулке).

— Кажется, кто-то прыгнул мне в сапог…

— Ну-ка! — Я тут же сел, сдернул сапожок с ее согнутой ноги. Девочка ухватилась за мое плечо и забавно взвизгнула. Потому что из резинового голенища длинным скачком вылетел крохотный лягушонок. Блестящий, салатного цвета. Приземлился в двух метрах перед нами и глянул черными глазами-пузырьками. Словно ждал чего-то.

— Хорошо, что я его не раздавила!

Я согласился, что это очень хорошо. И хотел шагнуть, но девочка теплыми пальцами взяла меня за руку.

— Не будем его пугать. Давай спрячемся.

И мы быстро легли рядышком в невысокую, росшую у тропинки траву.

Впрочем, тропинки сразу не стало. Болота и откосов не стало тоже. Я понял, что мы теперь на опоясанном рукавами лога острове, где я когда-то показывал друзьям свой горизонт.

Этот горизонт окружал нас и теперь. А лягушонок сидел в метре от меня и девочки — будто специально выбрал глинистую проплешинку среди травинок.

Мое ухо пощекотал теплый девочкин шепоток:

— Ты как думаешь, за сколько скачков он допрыгает до горизонта?

— Не знаю…

— И я не знаю…

Лягушонок помог нам решить задачку. Прыгнул раз, второй, третий… Потом еще два раза, то есть всего пять. А шестым скачком он отправил себя за горизонт…

Я зажмурился, вцепился в травинки, понимая, что сон (или не сон?) стремительно уходит от меня. И подумал, что опять не успел спросить: как ее зовут?..

Ну, вот теперь все. Я «достукиваю» клавишами последние строчки. Выпрямляю спину, смотрю выше монитора. Над столом картина со старым городом и белой Спасской церковью. Ниже картины — фотографии. На одном снимке — я неполных десяти лет. С белобрысой короткой челкой, в мятой тенниске, в широких (первых в жизни) длинных брюках из той самой «почти мешковины». Рядом на табурете мой братишка Лёка в тюбетейке, ему год и три месяца. За нами — плывущий по реке колесный пароход с неразборчивым названием. Не настоящий, а декорация. Но хотя и нарисованное, а все равно лето. Тем более, что за дверью фотомастерской — лето настоящее. И хорошо нам там, в июле сорок восьмого года двадцатого века…

Надо возвращаться оттуда в двадцать первый век, а что-то не хочется, холодно. Середина января две тысячи шестого… Стрелки обоих барометров — столетнего и современного — хотя и с расхождением, но небольшим — показывают на начало слова «дождь». Низкое давление. В прежние времена, если дело было зимой, это обещало мягкую снежную погоду. А сейчас за окном минус тридцать шесть (это на фоне постоянных разговоров о всеобщем потеплении климата!). Что-то не то нынче в земной атмосфере… Но барометры не виноваты! Их дело — фиксировать деления ртутного столба, а не человеческие глупости, разрушающие природу.

Вот собрать бы миллион анероидов и разом перевести стрелки еще левее, куда-нибудь на число 710! Может быть, тогда родится над нашими местами циклон, который ураганным, но теплым ветром изгонит лютые холода?

А еще лучше — собрать миллион механизмов от часов-ходиков и с их помощью раскрутить назад время. Спросите — зачем? Ну… так. По крайней мере, я узнал бы имя девочки с янтарными глазами…

С. Аксененко, А. Кердан, В. Крапивин ТРОЕ В «КОПЕЙКЕ» НЕ СЧИТАЯ ЗАЙЦА МИТЬКИ Путевые заметки

ТРОЕ В «КОПЕЙКЕ», НЕ СЧИТАЯ ЗАЙЦА МИТЬКИ [2]

ВСТУПЛЕНИЕ ОДНОГО ИЗ АВТОРОВ