Под спудом тайны

– Никоим образом. Чтобы ударить ножом, большой силы не требуется. И вот что еще, обвинять Вельяминова я бы поостерегся. Вчерашним утром, как мы знаем, он поздно встал, сегодня мог бы домчаться до рощи из деревни, но что-то мне не верится в это. К тому же, свежих следов от колес беговых дрожек на полевой дороге я не обнаружил… Что ж, мой друг, сегодня был тяжелый день, пора и на боковую. Завтра поутру вместе съездим к Матвеевским, снова опросим помещиков и крестьян, а там и похороны бедняги Сирро.

ГЛАВА 10

Хитрово-Квашнин проснулся от громкого «ку-ка-ре-ку», донесшегося с птичьего двора. Оноткрыл глаза, потянулся в кровати и отодвинул сатиновую занавеску. Светило солнце, но было очевидно, что перед рассветом небеса пролились небольшим дождем: в форточку тянуло свежестью, стволы деревьев потемнели, капли на листьях поблескивали, словно застывшие слезы.

«Слезы по Беклемишеву, – подумалось ему. – Прискорбно, когда умирают молодые. Кажется, у него остались в Петродаре мать и сестра… Какое горе!»

Перед мысленным взором всплыл образ его собственной матушки. Как он любил ее! Как боготворила она его!.. Как любила смотреть на мое баловство, на мои игры с собаками! Как целовала и гладила лоб, когда заболевал! Как плакала и крестила меня всякий раз, когда я надолго покидал имение! А разве забудешь ее хозяйственную деятельность? Ничто не ускользало от ее проницательного взгляда! Ни работы на водяной мельнице, винокурне и маслобойне, ни сенокос, ни заготовка на зиму грибов, овощей и фруктов…

Он полежал еще какое-то время, вспоминая отца, сурового ветерана войн с турками и борца с татями и ворами. Воеводы ценили Харитона Авксентьича, дорожили дружбой с ним, считали его незаменимым. Было за что чтить, было за что уважать!..

Вспомнив родных и перебрав в уме перипетии вчерашнего дня, расследователь поднялся, ополоснул лицо водой из кувшина и, отершись полотенцем с вензелем Вельяминовых, стал одеваться. Встав перед зеркалом, бегло оглядел свои широкие плечи, карие глаза, бакенбарды с усами и волевой подбородок. Едва он успел поднести расческу к каштановым с проседью волосам, как в дверь влетел Зацепин. Зеленые глаза его сверкали, усы топорщились, неуемная энергия так и рвалась наружу.

– Поднялись уже?.. Из усадьбы Черновых лакей примчался. Чиркову зарезали!

– Что?!

– Насмерть! Лежит у себя во флигеле в луже крови!

Хитрово-Квашнин с шумом выдохнул воздух.

– Митрофана сюда, штаб-лекаря и Соколовского с Дьячковым! – бросил он, хватая трость. – Едем!

– Только скажу повару хлебца с мясом подготовить, – ввернул Зацепин. – По дороге перехватим всухомятку.

Через четверть часа расследователь, штаб-лекарь и судейские, пройдя мимо толпы крепостных и членов семьи Черновых, уже осматривали комнату на втором этаже флигеля. Дворянка испустила дух на своей кровати. Лежала она на спине, ее льняная ночная рубашка на груди, часть тонкого одеяла и простыни были сплошь пропитаны запекшейся кровью.

Вайнгарт тут же приступил к делу. Надев очки и наклонившись над кроватью, он внимательно осмотрел труп.

– Ее убили около двенадцати часов ночи, не позже, – последовало его заключение. – Способ убийства тот же, что и в случае с Беклемишевым – точный удар карманного ножа в сердце. Умерла она практически сразу, не мучилась.

– Того же самого ножа? – cпросил Зацепин, слоняясь из угла в угол со сдвинутыми бровями.

– Скорее всего.

– Да-а, убийца уж и за женщин взялся!.. Но что ему могла сделать Чиркова? Чем прогневала?

– Причины убрать ее у него, несомненно, были, – хмыкнул Хитрово-Квашнин, глядя на восковое лицо дворянки, словно ожидая от нее ответа, – их надо только выявить. – Он посмотрел на писарька, сидящего под присмотром Соколовского за маленьким столиком с пером наготове. – Пиши в свой протокол, Дьячков: убийца проник внутрь, выставив на первом этаже оконное стекло. Случилось это до дождя, иначе остались хоть какие-нибудь следы на земле, подоконнике или на полу. Не потревожив лакеев, он поднялся на второй этаж, миновал каморку служанки и, тихо войдя в комнату, вонзил нож в сердце спящей хозяйки. Тем же самым путем и ретировался…

– Гладко же он осуществил задуманное, – промолвил Соколовский. – Без сучка, без задоринки.

– И не говорите, – кивнул доктор, укладывая очки в футляр. – Все прошло как по маслу!

– Марк Иваныч, Осип Петрович, Дьячков! – окликнул расследователь спутников, – можете выходить наружу. А мы тут с Зацепиным еще немного осмотримся, порассуждаем.

Когда шаги штаб-лекаря, секретаря и подканцеляриста застучали по лестнице, он повернулся к помощнику.

– Ты, друг мой, тут осмотрись, как следует, я же проверю бумаги Чирковой. Вдруг что обнаружится.

Поручик сорвался с места и заметался по комнате.

– Кто ж так производит осмотр, Ардалион Гаврилыч?.. Носишься, словно в сапоги горячих углей насыпали! У тебя ж нога болит.

– Привычка, не знаете, что ли? А с ногой уже все в порядке.

– Ладно, Бог с тобой, только будь внимательным!